– Значит, он пытался шантажировать вас.
– Как вы догадались?
– Я знаю таких зубастых юнцов. Племянник моего мужа явился к нему однажды с угрозами разоблачить будто бы совершенное им мошенничество. Муж нанял адвоката и добился, чтобы того осудили за злокозненные махинации. Этот ваш братец… я удивляюсь, каким образом он стал графом д'Аржанси.
Она пришла к тем же выводам, что Гонтар. В сущности, мир был более прозрачен, чем казалось.
– Вы ведь не были графиней д'Аржанси при рождении. Стало быть, его имя и титул фальшивые. Он хотел денег, да? Много денег. Не отвечайте, это очевидно. Жанна…
Жанна ждала вопроса.
– Жанна, вы оставили в усадьбе волков потому, что ожидали его визита?
Она онемела от изумления. Неужели она действительно, не отдавая себе отчета, думала именно об этом? Ведь она панически боялась волков с той ночи в Гран-Бюссаре.
– Вот что, налейте мне винца с пряностями. А потом идите спать. Вы чертовски хорошая женщина, Жанна.
Они прожили в Ла-Дульсаде до сентября.
Единственно по желанию Жанны.
Она была их Полярной звездой. Они ловили ее взгляд утром, встав с постели, и вечером, после ужина. Существовал ли еще мир вокруг них? Они проверяли его наличие по тембру ее голоса, улыбке, цвету глаз.
Все попробовали первое вино с виноградников, которые Журде завел на холмах Гран-Палю.
– Незрелое еще, – сказала Жанна. – Кислятина. Уток в нем будем тушить.
Все засмеялись.
Жозеф и Франсуа вернулись во францисканский коллеж, остальные – в Париж.
Жак приступил к продаже сукна на ярмарках.
– Хотите, я поеду с вами? – предложила госпожа Контривель. – Начнем с Шалон-сюр-Сон.
Жанна обрадовалась, что вдова суконщика решила передать свой опыт Жаку. Анжела тоже выразила желание сопровождать их. Итак, Жанна осталась в Париже одна, с кормилицей и Деодатом, а также с Гийоме – в дневные часы. Большой дом на улице Бюшри казался непривычно пустым. Но госпожа Контривель вскоре вернулась, и пока на четвертом этаже никто не жил, она предпочитала ночевать там, борясь с холодом, лишь бы не возвращаться к себе на улицу Монтань-Сент-Женевьев. Темнело уже в пять часов. Конечно, улицы стали безопаснее вследствие прошлогодних лютых морозов и рвения стражников, почти покончивших с бродягами и ворами. Но вдова суконщика боялась не столько их, сколько одиночества.
– Когда я прихожу к себе, мне кажется, будто я спускаюсь в могилу, маленькая моя Жанна, – объяснила она.
Жанна пылко сжала ей руку.
– Ваше присутствие согревает нас, – ответила она.
Госпожа Контривель и в самом деле заменила ей мать. Она стирала пеленки Деодата и все время пропадала на кухне. Она знала множество кулинарных секретов и превращала обычные блюда в праздничные: скромный пастернак, нарезанный ломтиками и обжаренный в гусином жиру с чесноком, становился изысканным блюдом; безвкусная дичь, часто отдававшая к тому же тиной, могла бы украсить королевский стол – следовало только нафаршировать ее полбой с луком и потушить в вине с перцем и гвоздикой.
Недели бежали, складываясь в месяцы.
Жанну посетил нотариус из Рамбуйе и сладким голосом сообщил, что после смерти брата она унаследовала имение в окрестностях этого города, ферму и двести арпанов земли. И титул графа д'Аржанси, который, впрочем, никому не могла передать.
Она подписала бумаги и заплатила нотариусу положенное по обычаю. И подумала об иронии судьбы. Дени хотел завладеть Ла-Дульсадом, а в результате его наследницей стала она, Жанна!
В промежутке между двумя торговыми путешествиями Жак посетил имение в Рамбуйе.
– Вполне сносное место, но там живут двое молодых людей, которые показались мне странными. Они со мной кокетничали, – сказал он, смеясь. – Потом спросили, можно ли им и дальше там жить. Решать тебе.
Она пожала плечами. Все, что касалось Дени, вызывало у нее глухую тоску. Она тоже съездит посмотреть имение, когда появится время и желание.
Жак торговал сукном в Туре, в Бурже, в Труа и, главным образом, в Лионе. Но из каждой поездки возвращался все более и более задумчивым.
– О чем таком ты думаешь, когда возвращаешься после поездок? – спросила Жанна.
– О нашем будущем, – ответил он.
Ответ был загадочным. Он продолжал:
– Когда ты одновременно и сукнодел и торговец, это дает громадное преимущество. У торговцев головокружительные льготы, а с иностранцев не требуют даже пошлины. Каждый делает то, что считает нужным. В банковском деле куда больше риска. Один крупный должник не заплатит – и банкир может потерять годовую прибыль. А торговец ничем таким не рискует.
– Так что же тебя тревожит?
