минуты их доверительного общения, когда придворные дамы были заняты разными делами — готовили оригинальные смеси напитков или беседовали с хранительницами гардеробов о пустяках, например о париках, румянах и ароматизированных кремах.
Было очевидно, что Нефернеферура сильно изменилась. На ее лице отражались глубокие внутренние переживания, она как бы светилась изнутри. Изменилась походка: она больше не волочила ноги с печальным видом и немного сутулясь, а двигалась величаво и неторопливо. Если порой она и позволяла себе капризы и проявление высокомерия, то теперь это случалось намного реже, нежели необычные для нее проявления любезности. Она уже почти не грубила, и это наводило на мысль, что она взялась за ум.
— Да, я изменилась, и я еще к этому не привыкла, — сказала Нефернеферура.
— Ты по-прежнему ненавидишь Нахтмина?
Та лукаво взглянула на сестру.
— Нет, — призналась она. — Я скучаю, когда он не спит со мной. Мне нравится, когда он кладет руку мне на грудь или живот. Для чего нужен мужчина?
— Мужчина как мать.
Ответ удивил Нефернеферуру.
— Как это?
— Он согревает, он пробуждает тело женщины и защищает ее от опасностей. Еще он дает жизнь. — Она вспомнила о Пасаре и продолжила: — Женщине всегда нужен его сок…
Нефернеферура размышляла над этим объяснением, ее лицо выражало недоумение. Взяв себя в руки, она спросила:
— А ему для чего нужна женщина?
— По той же причине. И потому что мы бережем и взращиваем ту жизнь, которую он дает.
Царевна вздохнула.
— Стало быть, мы всегда жалели нашу мать?
Анкесенамон ответила не сразу.
— Мать — да.
— Но не царицу? — уточнила Нефернеферура, уловив оттенок смысла произнесенной фразы.
Анкесенамон посмотрела на сестру.
— Да, она прежде всего была царицей, и лишь потом женщиной. Когда мне исполнилось десять лет, она перестала быть для меня матерью.
— Это когда она уехала в Северный дворец обустраиваться?
Анкесенамон покачала головой.
— В тот момент, когда в жизни нашего отца появился Сменхкара, не так ли? Но скажи мне тогда, что наш отец нашел в Сменхкаре? Ведь он не был для него матерью!
— Нет. Я часто об этом думала и пришла к заключению, что Сменхкара был для него одновременно и сыном, и супругой.
Снова Нефернеферура недоумевала.
— Как это? — воскликнула она.
От приступа смеха у Анкесенамон подпрыгивали груди.
— Надо знать человеческую природу, моя дорогая. У мужчин также есть влагалище. Только они не могут рожать.
Увидев, что Нефернеферура возмущена, она искренне расхохоталась. Наконец Нефернеферура заставила себя улыбнуться.
В это время к ним подошла Нефернеруатон с компаньонками, и они прервали свой разговор.
Раз в месяц Майя ездил в Мемфис по делам царства: он проверял, каков доход от земледелия, скотоводства и от речных промыслов. Его не интересовало, известно ли было Аю и этому невыносимому Маху о тайной цели этих визитов, впрочем, ему до этого не было дела. Он навещал их злейшего врага, командующего Хоремхеба. Если бы Ай или этот нахал Усермон когда-нибудь упрекнули его в этом, он сослался бы на необходимость обсуждать расходы на содержание гарнизона Нижней Земли с его начальником.
Он прибыл в казармы Мемфиса, уважительно поздоровался со стражниками и прошел в кабинет Хоремхеба. Командующий принял его как обычно — крепким поцелуем, объятиями и рассыпался в любезностях.
— Какие новости? — спросил Хоремхеб, когда они сели.
— Я думал, это ты мне что-то расскажешь. Что это за история с налетом на арсенал в Аварисе?
Хоремхеб казался удивленным.
— Как ты об этом узнал?
— В последнее время Ай не однажды проводил в своем кабинете совещания с Маху и Нахтмином, на которые меня не приглашали, вероятно, скрывая что-то от меня. Кроме того, на этих совещаниях не присутствовали писцы, следовательно, не велись записи, чтобы никто не мог узнать о чем шла речь, порывшись в отчетах. Но я обнаружил в архивах Маху последнее сообщение городского головы Авариса об ограблении местного арсенала. Было похищено большое количество оружия.
— Знаю, — отозвался Хоремхеб. — Я посылал командира Соаджа разобраться с этим, но он не нашел похищенного оружия. Землевладелец из тех мест клянется, что именно ивриты его похитили, но этот человек явно не в своем уме, и нет доказательств того, что в арсенале побывали ивриты. В любом случае, не вижу связи между этим сообщением и тайными совещаниями у Ая. Ясно только то, что Ай сомневается в тебе.
Об этом Майя уже знал. Что касается истории с похищением оружия, то объяснения Хоремхеба его, казалось, не убедили.
— Но кто же тогда похитил оружие?
— Землевладельцы восточной части Нижней Земли почти все содержат отряды наемников для защиты от набегов разбойников из Сирии. Я не удивлюсь, если какой-то из этих отрядов совершил это ограбление.
— Ты проводишь расследование?
Хоремхеб пожал плечами.
— Оружие, скорее всего, спрятали, закопав в землю. А у меня нет полномочий, чтобы обыскивать землевладельцев, среди которых у меня есть друзья. Впрочем, я не думаю, что стоит придавать этому такое значение. Около пятидесяти сабель, несколько копий и щитов мало что изменят в случае столкновений.
— А что твои разведчики?
— После смерти Хнумоса я не занимался армейской разведкой.
Он настойчиво расставлял сети для ловли мух.
— Царица и ее сестра все еще беременны? — справился он.
— Да.
— Это также мало что изменит.
Он напоминал бегемота, который, рано или поздно, все равно погрузится в воду. Майе он показался слишком невозмутимым. Неужели этот человек полагает, что никто не помешает ему захватить власть?
Он воспринял размышления командующего с недоумением. Ему было известно, что излишняя самоуверенность свойственна властным людям и часто приводит к фатальным последствиям.
15
СРАЖЕНИЕ У ДЕРЕВНИ «ПЯТЬ СВИНЕЙ»
Вероломный Шабака никак не мог успокоиться. Он не мог примириться с провалом операции в Аварисе и безостановочно думал о том, как выправить ситуацию.
Вскоре после того, как взбудораживший ивритов посланец сообщил плачевные новости, Ай решил
