— Он не царской крови.
— Стало быть, члены царской семьи сочетаются браком только с людьми своей крови?
Ханус хотел было ответить, что это именно так и есть. Но он хорошо знал, что Аменхотеп Третий сочетался браком с женщиной не царской крови, Тией, сестрой Ая, и что ее сын, Аменхотеп Четвертый, сочетался браком с дочерью Ая, Нефертити, которая тем более была не царского происхождения.
Первые капли дождя забарабанили по листьям деревьев в саду, раскинувшимся перед окнами зала, где Гатту-Зиттиш принимал Ханиса. Затем разразился ливень, сопровождаемый раскатами грома.
Эта беседа начинала действовать послу на нервы. Он отвечал путано, — он не знал, что говорить. Он не мог себе позволить ни намекнуть на то, что план царицы был абсурдным, так как посол не должен показывать неуважение к своей царице, ни поддержать этот план, так как Анкесенамон действовала в обход Хоремхеба.
— Чаще всего, действительно, так и происходит, — ответил он.
Это ничего не означало. Но не мог же он рассказать о том, что Анкесенамон всеми силами души ненавидит Хоремхеба.
— Отправить сына царя к вашей властительнице — важное решение, — продолжил распорядитель. — Его нельзя принимать наспех. И ты меня прости за то, что я это говорю, но нам кажется странным то, что в стране Мисра нет царевича, достойного сочетаться браком с вдовствующей царицей.
— Но так сложились обстоятельства, — пояснил посол.
Ни тот ни другой не упомянули о наиболее важном моменте этого необычного дела: о присоединении Двух Земель к хеттской империи в случае реализации плана царицы.
Пытка посла Ханиса продолжалась долго, так как он принял приглашение распорядителя отужинать с ним. В разговорах на другие темы то и дело проскальзывали коварные вопросы о периоде правления Тутанхамона, затем Ая. Распорядитель деланно удивлялся по поводу того, что за четырнадцать лет правления двух наследных монархов царица не зачала потомства, и тому, что умерший царь Ай с другими супругами также не произвел на свет сыновей, которые могли бы добиться права наследования.
Очевидно, хетты сомневались в искренности предложения царицы.
Ханис с облегчением вздохнул, когда непрерывный допрос, которому он подвергался в течение трех часов, закончился, и он возвратился, наконец, в свою резиденцию.
На следующий день он составлял письмо, адресованное Пентью.
— Шлюха! Шлюха! — кричал Хоремхеб, когда Пентью прочитал ему письмо Ханиса.
Он сорвал с себя парик и швырнул его на этажерку. Глава ведомства мог видеть, что череп полководца был того же цвета, что и лицо: пунцовый, с белыми пятнами.
Сидя с мрачным видом, Пентью обдумывал сложившуюся ситуацию: еще более натянутые отношения с царицей, а в дальнейшем непростые отношения с одним из главных союзников — нет, главным союзником Двух Земель. Страны заключили мирный договор, однако Суппилулиума уже нарушил договоренности, предприняв махинации по отношению к царской семье Митаннии. То, что хеттский царь заинтересовался необычным предложением Анкесенамон, означало, что он планирует присоединить к своей империи территорию Двух Земель.
Итак, нельзя тянуть. В случае если царица сочетается браком с хеттским принцем, страна окажется под сапогом Суппилулиумы. Эта женщина предложила ему свое царство!
— Немыслимо! — гремел Хоремхеб. — Она сумасшедшая! Отец выскочки Сменхкары, Аменхотеп Третий, дал клятву, что ни одна царевна этой страны никогда не будет сочетаться браком с чужеземным царем!
Пентью сделал ему знак говорить тише. Часто стражники, стоящие у дверей, подслушивали разговор, а ситуация и так была довольно острой, чтобы царица получила возможность сослаться на преступление, основанное на оскорблении ее величества.
— Но что на нее нашло? — снова заговорил Хоремхеб.
— Ничего на нее не нашло, — ответил Пентью. Он направился к окну, выходящему на террасу. — В юности она должна была слышать о существовании союзов между царскими семьями. Отец Аменхотепа, о котором ты говорил, Тутмосис Четвертый, настойчиво просил руки царевны Митаннии.
Пентью обернулся. Хоремхеб его слушал, пылая от гнева.
— Согласен. Но предлагать себя как царицу — совсем другое дело.
— Конечно, — согласился Пентью, — но эта женщина родилась в Ахетатоне, в семье, где больше заботились об Атоне, чем о царстве. В то время как страна рушилась, Эхнатон писал гимны в честь Солнечного Диска. Он жил один во дворце вместе со Сменхкарой, царевны жили отдельно, Нефертити уединилась в Северном дворце. Что знает Анкесенамон о своей стране? Ничего. Знает ли она разницу между гатту и митаннийцем? Я в этом сомневаюсь. Она испытывает только чувство династической гордости. Она ненавидела Ая. Однако воссоединилась с ним, чему мы были свидетелями, потому что он убедил ее, что вместе они смогут защитить династию.
— Разве династия была виновата в разъединении страны?
— Уже двадцать лет это происходит, — утомленно ответил Пентью.
На какое-то мгновение единственным звуком было жужжание мух, возбужденно носившихся по комнате, несмотря на полуденную жару.
— Сегодня происходит то, что не имеет здравого смысла: эта женщина предлагает страну чужестранцу, которого даже не знает.
— Нам ничего другого не остается, кроме как ожидать дальнейшего развития событий, — спокойно заметил Пентью. — Возможно, ничего не произойдет. Согласно тому, что нам пишет Ханис, хетты, кажется, опасаются ловушки. Очень возможно, что Суппилулиума никого сюда не пришлет.
— Пентью, Суппилулиума должен быть сумасшедшим, как она, чтобы не рассмотреть это предложение со всех сторон, — сказал Хоремхеб с горячностью. — Уж не думаешь ли ты, что он упустит такую добычу, как царство? Он обязательно отправит сюда кого-нибудь.
— В этом случае примем меры.
— Какие меры?
— Он же не собирается посылать армию. Только сын и царская свита.
— И что тогда?
Пентью пожал плечами.
— На них в пустыне нападут разбойники. Надо же использовать этих людей хоть для чего-то!
— Может начаться война.
— Мы не ответственны за проделки разбойников.
Хоремхеб снова заговорил после еще одной минуты молчания:
— Как ты думаешь, надо ли распространить эту новость?
— Нет еще. Нас могут обвинить в том, что мы хотим опорочить царицу. Вполне возможно, что найдутся люди, которые пойдут на все, чтобы не допустить этого. Нет, я полагаю, что лучше будет делать вид, что мы ничего не знаем о намерении Суппилулиумы. Рано или поздно двор об этом заговорит.
Двумя неделями позже двор узнал о том, что Гатту-Зиттиш, распорядитель хеттского царя Суппилулиумы, прибыл в Фивы со свитой.
Царица устроила праздник во дворце в его честь. Придворные поспешили явиться, интересуясь целью этого визита. Посол хеттов уже есть в столице; почему же сюда прибыла столь важная персона как распорядитель, равный по своей значимости Советнику царя?
Об этом они ничего не знали. Поинтересовались у Хоремхеба и глав ведомств; те отвечали, что якобы Суппилулиума желает укрепить дружеские связи с Двумя Землями. Пентью на досаждающие вопросы витиевато объяснял, что необходимо обсудить изменение союзнических планов ввиду притязаний ассирийцев на земли Митаннии.
Во время праздника Анкесенамон казалась озабоченной и раздосадованной, что отметили все. Накануне она приняла Гатту-Зиттиш. Он привез ей великолепный подарок — золотую чашу, инкрустированную камнями двух оттенков синего цвета, бирюзой и лазуритом.
