— Это будет красивая одежда, я в этом не сомневаюсь, — сказал он льстиво, окинув мастерскую взглядом.
Помещение пропиталось запахом войлока и мехов, дубильных составов, только что сотканной шерсти. Двое учеников что-то шили из роскошных тканей, среди которых была шерсть великолепного темно-красного цвета.
— Это самая дорогостоящая одежда, какую я когда-либо изготавливал, посол.
И портной описал плащ царевича, который долен быть украшен голубыми, красными и зелеными камнями и утеплен очень дорогим белым мехом горностая.
— Но это же свадебный наряд! — воскликнул Ханис с притворным восхищением.
— Ты не поверишь, но это так, посол.
— И когда же ты начнешь шить мою одежду? Наступают холода.
— Через четыре дня, посол. И я потороплюсь, чтобы ты не мерз.
Это означало, что царевич и его свита уедут через пять или шесть дней. Люди, путешествующие группами, передвигаются не столь быстро, как один всадник на хорошем коне.
По возвращении к себе он составил послание для Пентью и поручил его доставить одному из наемных всадников. Он щедро ему заплатил. Наемник-митанниец обогнал на несколько дней царевича, который передвигался быстро, стремясь поскорее сочетаться браком с царицей Двух Земель.
Ни один смертный никогда не мог еще проникнуть в тайные планы богов, вершащих судьбы и людей, и стран. Но кто из богов на этот раз одержит верх? Амон-Ра? Гор? Осирис? Или же бог хеттского неба Ануш и его супруга Антум? А может, бог земли Анлил и его супруга Ненлиль? А может, боги еще только обсуждали это между собой во время одного из пиров, поглядывая сверху на людей, занятых своими делами? Неужели это будет Сет — убийца своего брата Осириса? Сет испытывал отвращение к беспорядку. Ведь он убил Осириса именно потому, что знал о невозможности раздела власти. Он обладал большей силой, чем Осирис, для того, чтобы защитить мир. И он это доказал, убив громадного змея Апопа.
Бывало, небесные силы выражали свое недовольство хозяевам Мисра, как и хозяевам хеттской империи.
К середине сезона Сева, когда вода в реке шла на спад и до конца года оставалось ровно пять дней, а Тот брал верх над Луной, в стране начала свирепствовать лихорадка. Болезнь начиналась с ломоты и дрожи во всем теле, головных болей и потери аппетита, затем человек приходил в возбуждение и бредил. Несколько сотен человек заболели в Фивах и Мемфисе. Многие умерли, а те, кто выжил, стали калеками, неспособными стоять, внятно говорить и управлять своим телом.
Во дворце лихорадка среди прочих задула и свечу жизни старого Уадха Менеха.
Но самой большой потерей стала смерть молодого царевича Хоренета. Ему было всего два года.
Сати и Мутнехмет опасались, что мать последует за ним. Анкесенамон безутешно рыдала, пока сама не слегла. Был вызван в Фивы Итшан, чтобы ее успокаивать, но он и сам был безутешен.
— Почему боги на меня так сердятся? — шептала Анкесенамон. — Неужели Атон не может защитить меня? Когда же я обрету, наконец, покой?
Итшан не знал, что отвечать.
Она солгала, заявив, что у нее нет ребенка. Неужели боги ее наказали за это, сделав ложь реальностью?
У нее осталась только одна надежда: в ближайшие дни должен был прибыть царевич Заннанза, о чем ей сообщил хеттский посол.
37
ОБРАЩЕНИЕ К ПАЗУЗУ
Свита царевича Заннанзы состояла из двадцати пяти человек, все верхом, включая четырех лучников. Кроме того, багаж царевича везли на четырех лошадях ашкабадской породы с тонкой шелковистой кожей, на которых были позолоченные попоны.
Темп передвижения менялся от рыси до легкого галопа, с частыми остановками, так как принц не хотел прибыть изнуренным и предстать перед царицей не в лучшем виде. Наиболее трудная часть пути пролегала по гористой местности — от Каркемиша до Кадеша; по этим дорогам надо было передвигаться шагом, поскольку шли частые дожди. Но начиная со страны аморритов дорога шла вдоль побережья по ровной местности, и тогда всадники почти все время скакали легким галопом. Это позволило сделать более длительные остановки в Библосе, Барке и Аннишаши.
У царевича было превосходное настроение: зима, но здесь дул морской бриз, а не северный горный ветер, он будоражил кровь, и, полный энергии, Заннанза надеялся доказать своей невесте, какими крепкими мужчинами были хетты. Такие молодцы, как он, после целого дня езды верхом могли довести до изнеможения двух женщин. Он и его личный распорядитель, говоря об этом, посмеивались в бороду.
Вот уже одиннадцать дней они находились в дороге. На рассвете сделали остановку в Ашкелоне и направились к границе со страной Миср. Находясь в двух часах езды от Газы, всадники скакали, держа направление на заходящее солнце, когда неожиданно увидели огромный столб пыли, поднимавшийся слева от них, словно со стороны пустыни надвигалась песчаная буря.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы удостовериться в том, что эта буря ничего не имеет общего с дыханием пустыни: к ним мчались всадники. Путники наблюдали за ними, ускоряя темп.
— Они направляются к нам! — воскликнул обеспокоенный Заннанза.
— Я думаю, нам надо подняться на этот холм, — сказал придворный. — Там, на случай чего, у нас будет лучшая позиция.
Они пришпорили лошадей, не сводя глаз с этих таинственных всадников. Те, в просторных белых одеяниях, заметно отличались от них.
— Их порядка двух сотен, — крикнул Заннанза, которого все сильнее охватывало беспокойство. — Чего они от нас хотят?
Ответ последовал тотчас же: с расстояния в пять сотен шагов неизвестные выпустили град стрел. Раздался боевой клич.
— Всем спешиться! — крикнул царевич.
Спрыгивая с лошади на землю, один из людей царевича получил стрелу в живот. Лучники пустили ответные стрелы. Упал вражеский всадник. Затем другой. Нападавшие, выстроившись в ряд, помчались галопом.
Бой длился менее получаса.
Из хеттов никого не осталось в живых.
Главарь нападавших взобрался на холм и проверил, все ли мертвы. Какое-то время он рассматривал хетта в великолепном одеянии. Две стрелы пробили ему шею и грудь. Он склонился и внимательно осмотрел глиняную дощечку, висевшую на шее на кожаном ремешке, украшенную красным камнем; он не понимал аккадского, но при виде красного камня догадался, что перед ним царевич. Он снял с него великолепное золотое ожерелье, фрагменты которого иллюстрировали битву льва и лошади, и тяжелое кольцо, украшенное крупным зеленым прозрачным камнем, сверкающим в лучах заходящего солнца.
Это был начальник охраны Рамзес, который на время снова стал командиром.
Новости быстро распространялись по дворцу: Анкесенамон, до тех пор пребывавшая в подавленном состоянии из-за смерти своего сына Хоренета, получив какое-то послание, неожиданно оживилась. Мутнехмет сообщила об этом Хоремхебу. Помимо этого он получил сообщение от посла Ханиса. Все остальное решалось просто: шпионы и караульные, расставленные на всем протяжении предполагаемого пути следования хеттского царевича, информировали Хоремхеба о его продвижении. Засада была организована на подступах к Газе.
Солдаты ссорились из-за других драгоценностей хеттов и золота, которого было на тысячу триста дебенов. Необычный плащ царевича Заннанзы забрал Рамзес, но одежда других хеттов, в том числе и плащи, была не менее ценной.
