ткацкого станка и порядка прядения. Чтобы находить свои ошибки, Лиа номерами обозначила шесть положений ремиза. На рисунках были надписи: «колесо двойной коляски», «двойное лекало», «бархатно- розовый», «след улитки», «колесо» и «звезда».
Николь проводила Лию в предоставленную ей комнату, а уже наутро Клей пригласил ее в свою контору.
— Думаю, тебе это пригодится, — сказал он и передал ей толстую книгу в синем кожаном переплете.
— Но я не умею…
— Открой.
Она увидела, что все листы были чистыми, и удивленно посмотрела на него. Клей подошел к ней:
— На обложке написано: «Эрандел Холл». Каждый год мне переплетают несколько таких книг для учета. Николь мне сказала, что ты делаешь рисунки для тканей, поэтому я и решил, что ты захочешь заносить их в книгу, а потом возьмешь ее с собой в Кентукки.
К глубокому изумлению Клея, Лия упала на стул, прижала книгу к груди и заплакала.
— Я в чем-то ошибся? — спросил он. — Книга тебе не нравится?
— Все так добры ко мне! — воскликнула она. — Конечно, это из-за Уэсли, и все же…
Клей опустился перед ней на колени, взял за подбородок и приподнял ее голову:
— Теперь слушай и верь мне. Сначала мы действительно приняли тебя только потому, что ты стала женой Уэса, но уже много месяцев назад мы о нем забыли. И Николь, и я, и наши дети полюбили тебя. Помнишь, как на Рождество мальчики заболели корью и ты целыми ночами сидела с ними? Своей добротой и любовью к нам ты вознаградила нас за то немногое, что мы сделали для тебя.
— Но вас так легко любить, — ответила она сквозь слезы. — Вы дали мне весь мир, я же так мало сделала для вас.
Выпрямившись, Клей засмеялся:
— Ну и хорошо, значит, мы квиты. Больше не хочу ничего слышать про то, что мы для тебя сделали. Так, а теперь мне нужно вернуться к делам.
Лиа встала и порывисто обняла Клея.
— Спасибо вам за все. Он тоже обнял ее.
— Если бы я знал, что ты меня вознаградишь таким образом, то отдал бы тебе не только книгу, а всю нашу плантацию. А теперь возвращайся к своим ткацким станкам.
Улыбаясь, она вышла из конторы.
В феврале Риган и Тревис приехали, чтобы забрать ее домой.
— Достаточно она у вас погостила, — сказал Тревис, обращаясь к Клею, но улыбался Лие. Риган раздраженно заметила, что Тревис, обнаружив, насколько Лиа хороша собой, сразу простил ей то, как она расставила ловушку его младшему брату.
Со слезами на глазах Лиа на прощание обняла всех членов семьи Армстронг.
— Ах, да, — вдруг сказал Клей. В его глазах прыгали чертики. — Думаю, тебе это понравится. — И он кивнул в сторону деревянного ящика, стоявшего на пристани среди других грузов.
Заинтригованная, Лиа подошла к ящику. За ним скрывался великолепный ткацкий станок из вишневого дерева с медной отделкой.
Лиа молча с восторгом разглядывала подарок, когда Клей обнял ее за плечи.
— Он разбирается, и ты возьмешь его с собой в Кентукки. Но если ты опять заплачешь, тебе его не видать, — предупредил он.
И опять Лиа обняла его, а Тревис пообещал прислать людей за станком. Не желая расстаться с машиной даже на несколько дней, Лиа схватила длинное прясло, похожее на гребень, и прижала его к груди. Даже когда Тревис подхватил ее и перенес в шлюп, она продолжала сжимать его в руке и, пока видела Армстронгов на пристани, махала им рукой.
По пути домой, на плантацию Стэнфордов, Риган засыпала Лию множеством вопросов и приметила, насколько та изменилась. Она держалась прямо, открыто смотрела людям в глаза и двигалась с естественной грацией.
Пока они шли от причала к дому, Риган думала о том, что Лиа теперь уверена в себе и твердо стоит на ногах — но только до тех пор, пока не взглянула на дом. На крыльце стояла Кимберли Шоу, изящно положив руку на железные поручни. Ее светлые волосы были подняты наверх, а выбившиеся локоны колечками покрывали шею. Хрупкую красоту Кимберли оттеняло шелковое платье и в тон ему накидка темно-розового цвета.
— Это Кимберли, которую любил Уэсли? — шепотом спросила Лиа.
— Не забывай — ты жена Уэсли, — прошептала Риган в ответ. Кимберли тем временем спустилась по лестнице и направилась к ним.
— Кимберли! — радостно воскликнул Тревис. — Давненько я тебя не видел. — Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. — Ты знакома с моей невесткой Лией?
— Мы виделись мельком, — ответила Кимберли мелодичным голосом и протянула руку. — Меня зовут Кимберли Шоу.
Риган рассердилась, видя, как Лиа смутилась. Ким умела держаться настолько радушно и доброжелательно, что людям хотелось подчиняться ей.
— Я очень рада с вами познакомиться, — негромко произнесла Лиа.
— Надеюсь, дамы меня простят, — сказал Тревис. — Мне надо приниматься за работу.
После его ухода Риган пригласила Ким выпить чаю. — С удовольствием, если это не будет для вас слишком хлопотно, — ответила гостья. — Хочу сообщить вам кое-какие новости, — сообщила Ким.
— Про Уэсли? — радостно спросила Лиа, поднимаясь за Ким вверх по лестнице.
— Разве он не давал вам о себе знать? — спросила Ким, удивленно подняв брови.
— А вам? — отозвалась Риган и первой направилась в маленькую гостиную, где приказала одному из слуг принести чай.
— Да, изредка, — скромно произнесла Ким и, когда все уселись, продолжила:
— Я буду говорить откровенно: то, что произошло в прошлом году, меня, мягко говоря, очень огорчило. В течение многих месяцев после этого я и слышать не хотела имя Уэсли.
Пальцы Лии беспокойно теребили юбку. Она так мало задумывалась о чувствах этой женщины, потерявшей любимого мужчину.
— Как вы знаете, — продолжала Ким, — предполагалось, что я, Уэсли и мой брат Стивен все вместе уедем в Кентукки, и я мечтала обосноваться в новом штате с… с…
Принесли чай, и она замолчала. Когда слуга ушел, заговорила Риган:
— Вы ведь пришли не для того, чтобы сообщить нам о своих прошлогодних планах. Так зачем же вы пришли?
Крупные слезы наполнили прекрасные глаза Ким.
— С того самого дня в церкви жизнь моя стала ужасной, омерзительной. Риган, вы даже представить себе не можете, каково мне было. Надо мной все время смеются. Каждый раз, когда я иду в церковь, кто-либо обязательно должен сказать о том, как меня… бросили. — Она взглянула на Лию, которая сидела, по-прежнему не поднимая глаз. — Даже дети сочиняют стишки о том, что произошло в тот день. — Она закрыла лицо руками. — Это ужасно. Я больше не могу это выносить.
Сама того не желая, Риган почувствовала, что в ней поднимается жалость.
— Ким, что мы можем сделать? Может быть, Тревис поговорит с горожанами, или…
— Нет, — ответила Ким. — Единственный для меня выход — уехать. Лиа, — сказала она с мольбой, и Лиа посмотрела ей в глаза. — Вы меня не знаете, но я хочу попросить вас об одной услуге, которая спасет мне жизнь.
— Что же я могу сделать? — серьезно спросила Лиа.
— В своем последнем письме Уэс написал мне о том, что вернется в конце марта, и тогда вы вдвоем и мой брат отправитесь в Кентукки.
«Один месяц!» — подумала Лиа. Всего лишь через месяц Уэсли приедет домой и она по-настоящему
