— Что за вопрос, мистер Картер, — произнес агент, — кто же не слышал о великом сыщике всего мира?
— Вот какая у меня репутация! А мне уж казалось, что меня считают неспособным человеком, не умеющим даже охранять самого себя. Правда, должен признаться, я бы не догадался обыскать постель, прежде чем лечь спать. Так вот, кого именно вы подозреваете?
— Одного из пассажиров, — уклончиво ответил агент.
— Какой пассажир? Да говорите же яснее, — нетерпеливо сказал Ник Картер, — какую каюту он занимает?
— Это не мужчина, а женщина!
— Женщина? — изумился Ник Картер. — Что это за женщина?
— Знатная японка, у которой много прислуги.
— Но ведь японки обыкновенно не ездят без мужчин?
— Обыкновенно нет, но гейша может делать это не смущаясь.
— Быть может, это гейша из императорского дворца?
— Да, мистер Картер, а зовут ее Отта Окума.
Ник Картер чуть не подскочил. Ему показалось, что он ослышался.
— Каким образом Отта Окума могла очутиться на пароходе? — пробормотал он. — И вот эту самую гейшу вы подозреваете, что она принимает участие в заговоре против меня?
— Именно так.
— В таком случае должен вам сказать, что вы жестоко ошибаетесь. Мне хорошо известно, что Отта Окума готова положить за меня жизнь. Если она действительно находится на пароходе, то разве только для того, чтобы тоже следить за моей безопасностью. Но почему же я до сих пор еще ни разу не видел ее?
— Она не выходила еще из своей каюты с тех пор, как пароход вышел в море.
— Вы говорите, она едет с прислугой? Много ли у нее прислуги?
— Всего три человека: одна женщина и двое мальчишек.
Ник Картер взглянул на часы. Оказалось, что он успеет еще навестить гейшу.
— Где находится каюта Отта Окума? — спросил он.
— Как раз на противоположной стороне.
— Я сейчас же пойду к ней, — заявил Ник Картер, — хотите, идите за мной, хотите — нет. Но после моей беседы с гейшей я хотел бы еще раз повидать вас. Как ваше имя?
— Ханчу, — ответил японец.
— Так вот, Ханчу, вы меня поняли?
— Понял, мистер Картер.
Ник Картер тихо постучал в дверь каюты, где, по словам тайного агента, находилась Отта Окума.
Дверь приотворилась, и в щели показалось лицо японки.
— Я хочу видеть твою госпожу, — сказал Ник Картер по-японски, — скажи ей, что с ней желает говорить Ник Картер.
Японка молча отворила дверь и предложила сыщику войти.
Войдя в каюту, Ник Картер сразу увидел красавицу-гейшу, полулежавшую на кушетке.
Едва он вошел, она вскочила, опустилась, по японскому обычаю, на колени со скрещенными на груди руками и поклонилась так низко, что лбом коснулась пола.
— Зачем ты поступила так легкомысленно, Отта? — мягко спросил Ник Картер и помог ей подняться. — Почему ты уехала в Иокогаму и села на пароход, тогда как твое место в императорском дворце?
Уступая просьбе сыщика, Отта Окума села на кушетку. Ник Картер сел рядом с ней на стул и спросил:
— Откуда тебе стало известно, что мне угрожает опасность?
— Я подслушала беседу микадо с генералом Лакатира, — ответила она, не сводя с него глаз, — но даже если бы этого не было, то я знала бы, что ты в опасности. Я слишком хорошо знаю коварного Мутушими! Человек, у которого столько приверженцев-самураев, не уйдет в царство теней без того, чтобы не отдать распоряжение отомстить за него!
— Допустим, что все это так, — спокойно согласился Ник Картер, — но чем же ты можешь быть мне полезна? Не лучше ли было, если бы ты вовсе не уезжала из Японии?
— Нет! Мое место здесь, где находишься ты!
— Не знаешь ли того или другого из так называемых мстителей? — спросил Ник Картер.
— Нет! Если бы Логи не покончил самоубийством, то я знала бы хотя его одного, так как я его несколько раз видела в свите Мутушими, и, вообще, никто в городе их не знает.
— Но все-таки ты подозреваешь кое-кого?
— Да! Но у меня никаких улик нет, а есть только подозрение.
— Скажи мне, о ком ты говоришь, — сказал Ник Картер, — весьма возможно, что ты и права.
— Человек этот в настоящее время служит в тайной полиции, но я точно знаю, что он — один из самураев Мутушими. Зовут его Ханчу.
Ник Картер пришел в крайнее изумление.
— Однако это в высшей степени странно! — воскликнул он.
— Почему? — удивилась гейша.
— Да потому, что вы оба обвиняете друг друга в желании убить меня. Всего несколько минут тому назад он сообщил мне, что ты находишься на пароходе и указал мне твою каюту. Но еще до того он сказал мне, что подозревает тебя в злом умысле по отношению ко мне.
— Это меня нисколько не удивляет, — спокойно сказала Отта Окума, — и я, кроме того, уверена, что он для виду постарается доказать тебе, что печется о твоем благополучии.
— Он уже успел доказать это, — ответил Ник Картер, — он на моих глазах нашел в моей постели маленькую стальную, сплошь покрытую шипами вещичку, предназначенную, по его словам, для того, чтобы ранить и отравить меня. Затем он в нижней койке нашел еще две такие штучки.
— Слушай меня, — произнесла Отта Окума, — если бы этот человек был искренен и он на самом деле хотел услужить тебе, то он еще задолго до твоего прихода успел бы обыскать постели и бросить эти вещички за борт, не говоря никому ни слова. Но, судя по твоим словам, нет никакого сомнения в том, что он точно рассчитал время, когда ты уйдешь к себе, с тем только, чтобы обнаружить те предметы в твоем присутствии. Теперь он в надежде на то, что ты ему веришь, будет ждать удобного случая, чтобы исполнить свой долг и убить тебя. Не пренебрегай моими словами, а остерегайся этого человека!
— Но позволь, Отта, как же это так? — возразил Ник Картер. — Ведь он состоит на службе в тайной полиции в Токио.
— Так-то оно так, но я уже сказала тебе, что он душой и телом предан Мутушими. Его предки и он сам служили у барона, и он пожертвует жизнью, чтобы отомстить за Мутушими.
— Похоже на то, — задумчиво произнес Ник Картер, — будто вся команда и все пассажиры представляют собой две враждебные партии: одна только о том и думает, чтобы укокошить меня, а другая охраняет меня.
— Я могу сказать только одно, — сказала гейша, — так как не хочу напрасно обвинять Ханчу: если он получил непосредственные приказания от самого микадо и не имеет инструкций от Мутушими, то он исполнит волю своего государя и не тронет тебя. Поэтому тебе следовало бы узнать, кому он, собственно, теперь служит, так как от этого зависит многое, если не все.
Ник Картер встал, чтобы уйти, но Отта Окума удержала его за руку.
— Ты простил меня, — спросила она, — что я последовала за тобой?
С улыбкой на устах он взглянул на нее:
— Я жалею, что ты сделала необдуманный шаг, но я не сержусь на тебя, — сказал он, — хотя и тебе, и мне это крайне неловко. Так или иначе, ты должна с этим же пароходом вернуться в Японию.
— Прости меня, но этого я сделать не могу, — произнесла она, глядя ему в глаза, — если мстители не убьют тебя по дороге, то они сделают это в Нью-Йорке. А если ты не будешь жить, то и я хочу умереть!
Ник Картер по ее глазам видел, что она говорит совершенно искренне. Но он сделал вид, что не понял ее последней фразы и сказал:
