В приемной мэра гостей встретила рослая неулыбчивая секретарша с прищуром снайпера. Анастасия Тихоновна что-то прошептала ей на ухо, и секретарша сразу как будто стала меньше ростом, заулыбалась и потянулась к телефонному аппарату.
— Михал Иваныч, тут культура каких-то журналистов привела. Говорит, насчет интервью. Как в кабинет? Но вы же... А бунт? Да. Поняла. Будет сделано.
Она повесила трубку и как будто уменьшилась еще на пять сантиметров.
— Михал Иваныч велел... Вы проходите, господа! Ой, как неудобно! Он скоро будет.
— Дерзайте, молодые люди, — раздался откуда-то издалека голос начальницы культуры.
В просторном, как Соборная площадь, кабинете главы краснопырьевской администрации московские гости сначала потерялись и робко присели к столу переговоров. Над ними возвышался резной рабочий стол красного дерева, уставленный сувенирными пресс-папье, ручками на золоченых подставках и прочими подношениями и подарками. В центре стоял огромный монитор, а над ним на стене висели в блестящих рамках многочисленные дипломы.
— Михал Иваныч будет через несколько минут, — продолжала суетиться секретарша. — Что желаете — чай, кофе?
— А кофе у вас, небось, растворимый? — капризно спросил Паша.
— Конечно, растворимый, — с гордостью ответила секретарша. — Растворяется со скоростью звука!
— Интересно, какого именно звука. А «Зеленая обезьяна» у вас есть? — продолжал понтировать столичный гость.
— Вы это про кого? — испугалась секретарша. — Про Леху Зеленого? Так его же еще в девяносто девятом...
— Мне, пожалуйста, «Липтон» в пакетике, без сахара, и если можно — с лимоном, — вмешался Савицкий.
Секретарша любезно улыбнулась ему и поспешила к выходу.
— Два пакетика! В смысле, два чая! — крикнул ей вслед Паша.
— Мне кажется, нас за кого-то приняли, — шепнул Петр Алексеевич, когда за девушкой закрылась дверь. — Не люблю попадать в такие ситуации...
— Командир, ты про Вакха узнать хочешь? — перебил его Паша и вскочил с места. — В такой ситуации у нас больше шансов. Так, посмотрим, за какие заслуги нашего уважаемого мэра наградили этими дипломами.
— За стрельбу без правил? — предположил Петр Алексеевич.
Паша небрежно отодвинул в сторону кожаное кресло и стал перечислять награды местного руководителя:
— «Районная олимпиада по русскому языку, диплом первой степени». Не слабо! «Победителю городского конкурса сочинений по литературе». Тоже нормально. «Диплом второй степени областной олимпиады по русскому языку». А это что? Всего-то третьей степени диплом. Но зато — всероссийской олимпиады. Ну, понятно. Грамотный дядя. От этого и будем плясать.
Бесшумно вошла секретарша с серебряным подносом, на котором помимо двух дымящихся чашек с плавающими в них пакетиками стояла вазочка с крупными конфетами, корзинка с печеньем и плетенка с булочками.
— Кушайте, булки свежие, у нас своя пекарня! — гордо произнесла она, ловко расставляя посуду на столе. — А Михал Иваныч вот-вот будет, говорит, всего два рога обломать осталось.
Гости переглянулись, но ничего не сказали. Петр Алексеевич принялся за чай, а Паша потянулся к сладостям. Развернув первую конфету, он извлек из обертки стодолларовую купюру.
— Обратите внимание, коллега. Очень элегантная форма дачи взятки.
— Не смей трогать! Тут наверняка камеры слежения кругом.
— Это вряд ли, — беспечно махнул рукой Живой, но конфету кое-как завернул и положил на место. Прихватив из корзины самую румяную булочку, он поднял хозяйское кресло на максимальную высоту и горделиво на него взгромоздился. Судя по всему, мэр Краснопырьевска был мужчиной крупным — Паша в его кресле почти потерялся.
— Я похож на ревизора? — спросил он у Петра Алексеевича.
— Ты на младшего моего похож. Мы ему стульчик такой же высокий купили, чтобы за столом с нами сидел.
Тут Живого спугнул звонок телефона. Паша моментально спрыгнул с кресла и даже стряхнул с сиденья несуществующие соринки.
— Я вышел, говорите после звукового сигнала, — произнес автоответчик. Вслед за этим раздался отдаленный звук выстрела — видимо, это и был звуковой сигнал.
В ответ полилось нечленораздельное бульканье, превратившееся в очередь отборного мата. Затем трубку повесили. Автоответчик снова выстрелил и отключился.
Тут, словно в ответ, за дверью послышалась ругань еще более высокой пробы. Дверь распахнулась, и в кабинет вошла точная копия Шрека — как если бы с него смыли зеленую краску и одели в дорогой деловой костюм.
— Михал Иваныч, — представился Шрек, пожимая по очереди руки гостям. — Очень рад, что нашли, так сказать, время. Присаживайтесь, присаживайтесь, как говорится, по-простому.
Мэр демократично уселся напротив, на таком же стуле, что и посетители.
Некоторое время обе стороны молча изучали друг друга. Потом Лиходумов достал из кармана пиджака флягу, отхлебнул, не предложив гостям, вытер губы и приступил к разговору:
— У нас тут... — он изобразил пальцами кавычки, как будто подбирая нужное слово, — неприятности. Надо лично ехать, разруливать. Так что интервью прямо сейчас дать не получится, лучше на вечер перенесем. Мы как только косорылых... принудим к миру, так будет время... на разговоры.
Мэр все время делал паузы. Было видно, что он привык общаться в более экспрессивной манере и теперь с трудом подбирает синонимы к некоторым словам.
— А что у вас случилось-то? — спросил Живой.
— Да эта... мать... чрезвычайная ситуация. Не народ у нас, а какие-то, извините мой французский, мерды. Бегаешь целый день, как сявка, заботишься о них, а они...
После этой фразы мэр долго сгибал и разгибал пальцы, подбирая подходящее слово. Паша было решил, что его заело окончательно, но нет:
— ...в Красную Армию! — неожиданно выпалил Лиходумов, а затем продолжил литературным языком: — Вы уже ознакомились с городом?
— Конечно, — любезно подтвердил Савицкий.
— И как вам наш пресс-релиз?
— Какой пресс-релиз? — удивился Паша.
Мэр снова зашевелил пальцами и даже изменился в лице — казалось, он сейчас позеленеет и станет настоящим Шреком, но он сдержался и на этот раз, только изо всей силы ударил кулаком по селектору.
— Шурка! Пресс-релиз тащи!
На уже знакомом серебряном подносе была принесена кожаная папка с золотым тиснением «Пресс- релиз». Открыв ее, Паша обнаружил распечатку страницы из Википедии.
— А, это мы уже видели, — разочарованно сказал он. — И про воздух, и про закуску.
— Ну а что, хорошо же придумано? Образно! — самодовольно сказал мэр. — И все запятые на месте.
— Хорошо, но мало. Что мы узнаём о городе из этой фразы? Да ничего. Неправильное позиционирование продукта...
Свернув на свою любимую тему, Живой забылся, раскраснелся и начал бурно жестикулировать. Дреды выбились из-под резинки, но он этого даже не заметил. Петр Алексеевич предостерегающе наступил ему под столом на ногу, потом толкнул локтем, но Пашу было уже не остановить.
— Так, блин, кто спорит? — неожиданно согласился с ним Лиходумов. — Базара нет — земля наша велика и обильна, а хорошего пиара на ней днем с огнем... Я уже шесть пресс-секретарей сменил. Такие, знаешь... неумные люди все время попадаются. Просто... неумный на неумном.
