— Звери вон в том, что ли? — спросил Савицкий, указывая на деревянный барак.
— Нет, это мы там раньше жили. А драконы в другом живут.
Внутри каменного барака тянулся длинный ряд застекленных вольеров. В самом первом, возле входа, теснились, испуганно прижимаясь друг к другу, штук десять зайцев.
— Господи! А эти тут зачем? — поразилась княжна.
— И правда, почему они в клетке сидят? — спросил Петр Алексеевич у повара.
Лицо Зайца стало очень суровым.
— Дракон кушал, — ответил он.
— Вы кормите дракона живыми зайцами? — вскрикнула Вера. — Какие вы жестокие!
— Это не мы. Это мэр кормил. А я своих не выдаю!
Он подошел к вольеру и постучал по стеклу. Зайцы, как по команде, прыгнули ему навстречу и стали подниматься на задние лапки.
— Карындаши твои?
— Ага.
— А почему ты их в лес не выпустил?
— Там теперь страшных зверей много. Собаки летают, клопы прыгают... Пусть лучше здесь сидят. Я им перловку даю. О жизни разговариваем тоже.
Миновали три пустых вольера. В четвертом обнаружился первый дракон. Им оказался маленький черный крокодильчик с желтыми пятнами на голове. Он сидел в пластиковой ванночке с водой, высунув наружу грустную морду, и не обращал на пришельцев никакого внимания.
На вольере висела табличка:
ТУПОРЫЛЫЙ КРОКОДИЛ. РАСПРОСТРАНЕН В ЗАПАДНОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АФРИКЕ. СТОИМОСТЬ МЕСЯЧНОГО СОДЕРЖАНИЯ — 2745 руб.
— Надо же! — хмыкнул Петр Алексеевич. — Кипяченый, оказывается, знал счет деньгам.
— Это, должно быть, Лиходумов табличку повесил, — усомнился Паша. — А Кипяченый, судя по этому Мордору, был не жмот, а идеальный мужчина Тины Канделаки.
— Смотрите! Смотрите! Вот где настоящий дракон! — раздался голос княжны.
На следующем вольере было написано:
ВАРАН КОМОДСКИЙ. РАСПРОСТРАНЕН В ИНДОНЕЗИИ. СТОИМОСТЬ МЕСЯЧНОГО СОДЕРЖАНИЯ — ОКОЛО 100 000 руб.
— Да, тут дело серьезное... — поежился Живой.
За толстым стеклом важно расхаживал огромный темно-бурый ящер. Увидев гостей, он встал на задние лапы, оперся на хвост, высунул длинный раздвоенный язык и плотоядно посмотрел на Пашу. В углу вольера были горой навалены обглоданные кости.
— Интересно, а почему его кормить так дорого? — поинтересовалась княжна.
— Мэра дочку знаешь? — спросил в ответ Заяц.
— Стозабаррель? Видели...
— Очень дракона любит. Каждый день приезжала, деликатес привозила. Поэтому дорого очень.
Башлык смотрел на потомка динозавров с каким-то особым, чуть ли не восхищенным выражением лица. Он даже подошел вплотную и бесстрашно заглянул чудовищу в глаза. Потом обернулся к Савицкому и сказал с уважением в голосе:
— Сильный дух. Но только злой, вроде мента.
Петр Алексеевич понимающе кивнул.
— В каждом звере свой дух сидит, — продолжал мальчик. — Добрый дух в лошади, в птице, в зайце. А в этом — самый злой дух. У нас таких нет.
— Опять первобытный анимизм, — шепнул Паша княжне. — Их бы с бонзайцами познакомить...
Но Вера не слушала. Она прошла к следующему вольеру и вдруг вскрикнула:
— Смотрите! Смотрите! Вот он! Бедненький кошончик!
Все поспешили к ней.
Ближайшим соседом варана оказался мини-пиг Коленька. Крошечный волосатый поросенок дрожал, забившись в дальний угол, и тщетно терся ошейником, в который его хозяин зашил ключ, о внутреннюю дверцу клетки.
— Освободить! Немедленно освободить! — Вера отодвинула засов, и Коленька с визгом кинулся к ней, как к родной матери. Княжна подхватила его и поднесла к лицу — поросенок весь поместился у нее в ладонях.
— Как же ты дрожишь! Намучился, бедненький, — приговаривала она, поглаживая жесткую шерстку.
— Еще бы не намучился, — заметил Паша, оглядываясь на варана. — С таким-то соседом. Он же тут жил, как Жозефина с Вованом в своей коммуналке.
— Бедненький! Надо тебя поскорее выпустить. Мсье Заяц, вы меня сможете провожать за ворота?
— Могу, да!
— Вера, погоди секунду, — сказал Петр Алексеевич. — Надо мэру записку написать.
Он достал блокнот и ручку, быстро набросал что-то, вырвал листок и засунул его поросенку за ошейник.
— Вот теперь идите. Будь здоров, Коленька!
Поросенок благодарно хрюкнул, прощаясь со своими спасителями, и Вера вслед за Зайцем вышла из барака.
— А может, мы тоже пойдем? — спросил Паша у Башлыка, снова оглядываясь на варана. — Там наш друг, наверное, уже всю траву скосил.
— Вы идите, а мне надо еще с главным духом поговорить, — ответил мальчик.
— С каким главным духом? Я тоже хочу!
— Ну, тогда смотрите.
Он подвел гостей к самому большому вольеру в конце коридора. Здесь был устроен небольшой искусственный пруд, который окружали растения в глиняных горшках. На берегу пруда возвышалось бархатное кресло с гнутыми ножками, перенесенное, видимо, из гостиной замка. Под креслом стояла старинная фарфоровая супница. Однако никаких заключенных в этой королевской темнице видно не было.
Башлык подошел вплотную к стеклу, сложил руки перед грудью и низко поклонился.
— Оп курый! — громко воскликнул он.
Ровная поверхность пруда дрогнула, и из воды показалась голова большой черной жабы.
Вид у нее был очень серьезный, выражение лица суровое. Жаба вылезла на берег и замерла, раздувая горло.
— Оба-на! Надо же! — Паша даже хлопнул себя по коленям. — царевна-лягушка! Красавица! Лягушка-лягушка, поцелуй меня в сахарные уста! Я неженатый!
Как ни странно, обитательница клетки отреагировала на эти слова. Она прыгнула поближе и стрельнула языком.
Башлык, увидев это, хлопнул Пашу по плечу.
— Ты хороший парень! Видишь, как она на тебя посмотрела?
Живой почесал в затылке:
— Да я вообще-то пошутил... Мне жениться рано.
— С ней нельзя шутить, — осуждающе покачал головой Башлык.
Он подошел к клетке, несколько раз поклонился и произнес длинную фразу на своем языке, часто повторяя слово «карапака».
Когда он закончил, Петр Алексеевич спросил:
— А что ты ей сказал, если не секрет?
— Это я спасибо говорю, что она Лиходумова сюда не пускает. Она здесь самый сильный дух, она нашей хозяйке... как это... двоюродная внучка.
— А кто ваша хозяйка?
