– Там дешевле, – сказала Лена, вспомнив бутик на Тверской.
Заснули под утро, крепко обнявшись.
Назавтра была суббота. После завтрака рванули по магазинам. Детей оставили дома – и они были счастливы.
Шубу купили довольно быстро – на рынке. Лена сразу поняла, что это то, что надо. Лучше не найдешь. Шуба была темно-коричневого, шоколадного, цвета. Чуть ниже колена, с глубоким капюшоном, легкая, как пух, с изумительной тончайшей шелковой подкладкой внутри. Подошло сразу и все – и цвет, и фасон, и размер. Начали торговаться. Продавец скинул десять тысяч. Пустячок, а приятно. Вышли на улицу, и Лена прижалась к мужу: скорее бы зима!
Потом решили заехать за детьми и пообедать в ресторане – отметить покупку.
Дети опешили и начали суетливо одеваться. Лена вытащила из пакета шубу и повесила на вешалку, села на банкетку и зарылась лицом в меховой подол.
– Ты что, мам? – испугалась дочка.
– Пахнет вкусно, – засмеялась Лена.
Дочка ничего не понимала, а сын смотрел на родителей с недоумением и тревогой.
– Потом все объясню, – шепнула ему Лена.
Ресторан выбрали грузинский, недалеко от дома. В зале было полутемно, на стенах висели кинжалы и морды кабанов. На подоконниках стояли потертые медные кувшины – пузатые и узкогорлые. Заказали все, что пожелали: сациви (сын сказал «фу!»), пхали (Лена не знала, что это такое), хачапури (это обожали все), лобио, хинкали и, конечно, шашлыки.
– Не осилим, – испугалась Лена, увидев заставленный стол.
– Заберем с собой, – ответил муж.
– Неудобно как-то, – растерялась Лена.
– Сейчас все так делают, – отозвался муж.
Лена удивилась: а он откуда знает? Все накинулись на еду. Было так вкусно!
– А хорошо быть богатыми, да, мам? – сказала дочь.
Муж и сын рассмеялись, а Лена тревожно посмотрела на Сережу.
– Просто папа получил премию на работе, – объяснила дочке Лена.
– Значит, все это скоро закончится, – грустно вздохнув, сказала девочка.
Все опять рассмеялись.
– Премия большая, – успокоила ее Лена. – Даже, может, хватит на поездку в Диснейленд.
Дети перестали жевать и уставились на родителей. А потом завопили на весь ресторан. Когда успокоились, сын серьезно сказал:
– Молодец, пап! Уважаю.
Сережа вздохнул, покраснел и опустил глаза. Лена предложила всем выбрать десерт. Дети, конечно, захотели мороженое.
В машине дочка уснула, а сын, сдвинув брови, сосредоточенно смотрел в окно.
Дома Лена весь вечер мерила шубу. Красовалась в ней перед зеркалом. Сережа, усмехаясь, снисходительно улыбался.
– А я думал, что тебя только Достоевский может так возбудить. Или Блок. Ну, или, в крайнем случае – я.
Лена радостно улыбнулась. Потом муж с ошарашенным и растерянным сыном рассматривали автомобильный журнал и ожесточенно спорили по поводу моделей машин. Лена укладывала усталую дочку спать. Та тихо спросила, можно ли написать Деду Морозу про игровую приставку. Лена сказала, что можно.
– А про голубую дубленку, как у Зойки? – совсем шепотом спросила она.
– Можно, – ответила Лена и подумала: «Маленькая аферистка. Короче, вся в мать».
А на утро все одновременно разболелись. У всех подскочила температура, полились сопли, начался сухой кашель.
– Погуляли, – мрачно прокомментировал муж.
Лена почему-то почувствовала себя виноватой. Вызвали врача – конечно, грипп, и серьезный, с осложнениями. Нужно соблюдать строгий постельный режим. И – как всегда – много питья: морсы, компоты.
В общем, Лена выползла на кухню и стала варить клюквенный морс. Кому постельный режим, а кому – кухонный. Стояла у плиты, обливаясь потом, на дрожавших ногах. А через день все захотели есть. Лена позвонила соседке и попросила купить курицу, молоко и поставить все это под дверь. Потом она сварила большую кастрюлю бульона с рисом и предупредила, что есть они будут это три дня. Пока не съедят. Рухнула в постель и объявила, что ее больше нет ни для кого. Спала почти двое суток. Отдаленно слышала споры и крики детей. В голове мелькало: значит, все нормально, все живы. И она засыпала опять. Дней через восемь все постепенно оклемались. В квартире царил полный бардак. Лена села на диван и расплакалась. Сил совсем не было. Но все повели себя благородно. Муж взялся за пылесос, дочка неумело гоняла тряпкой пыль, а сын ожесточенно тер ершиком унитаз. На обед сварили картошку, вспороли банку сайры и открыли мамины соленые помидоры. Поев, все дружно рухнули в постель абсолютно обессиленные. Вечером смотрели по телевизору какой-то детектив, Лена не особенно следила за сюжетом. Она поглядывала на своих близких и думала о том, какая она счастливая. Господи! Хоть бы не сглазить!
Карантин в школах закончился, хотя грипп все еще не отступал. Но родители возмущались, что дети без присмотра и совсем разболтались. Так хотя бы полдня в школе, на общественном питании.
В школе все сморкались и кашляли. Но скоро и дети, и учителя втянулись, и началась прежняя жизнь.
А настоящая зима все не приходила. На улице было слякотно, мокро и противно – типичная погода конца ноября. Лена мечтала о снеге и хорошем морозце и о том, чтобы наконец «выгулять» шубу. Каждый вечер она открывала шкаф и гладила ее.
– Просто как дитя родное, – смеялся муж.
А потом грипп свалил Жанку. Она позвонила и еле пропищала:
– Жрать нечего, лекарств нет.
– Я приеду, – с готовностью отозвалась Лена.
Жанка долго отнекивалась:
– Ты что, сумасшедшая? Я тебя не пущу. А вдруг заразишься?
Лена убедила ее в том, что она уже переболела, так что повторно заболеет вряд ли.
Она купила продукты, фрукты, овощи, соки и поехала к подруге.
Жанка валялась на диване с замотанным шарфом горлом. Кашляла сухо и хрипло, как собака лает. Лена возилась на кухне – варила овощной суп. Жанка орала из комнаты, что никакой суп она есть не будет, потому что, как женщина холостая, супов не готовит и не ест, а уж тем более овощных, и жалобно просила поджарить ей картошку. Лена вздохнула и принялась чистить и резать картошку, которую они съели с маринованными огурцами. Порезали колбаски. Жанка вытащила бутылку «Хеннесси».
– Ты что, спятила? – задохнулась от возмущения Лена. – Кто при гриппе пьет спиртное?
– Не кипиши, – спокойно остановила ее Жанка. – Я пью, и ты выпьешь. От этого хуже не будет. Только лучше. Тем более такой коньяк! У меня большой опыт! – И Жанка, хрипло рассмеявшись, со стуком поставила бутылку на журнальный столик.
Лена вздохнула – знала, Жанку не переспоришь, особенно в таком вопросе.
Короче говоря, налили по первой. Коньяк оказался действительно мягким и вкусным, но Жанка останавливаться на этом явно не собиралась. Лена сдалась, налили по второй. Жанка тонко порезала кружочками лимон и на каждый кружок насыпала молотый кофе, перемешанный с сахарным песком.
– Ну как закусь? – довольно ухмыльнулась она и добавила: – Уф, сразу полегчало.
Потом трепались о том о сем – короче, обо всем понемногу, но в основном, конечно, говорили о Жанкиных мужиках. Та отзывалась о них отнюдь не лестно: все они жлобы и потребители. Ни на одного из них она по большому счету не может рассчитывать. Любви нет, а есть один голый секс и времяпрепровождение. В общем, все пустое.
Лена глотнула коньяка и тихо сказала Жанке:
