шею, или свалиться с лестницы в доме. Но я не поеду за город.
Она не собирается становиться любовницей майора, вот что она хотела довести до сознания этого грубоватого, веселого человека. Кажется, мистер Стамфилд не был о ней слишком плохого мнения, ему нужно знать, что Симона делает в укромном домике в Кенсингтоне.
— Я не собираюсь ехать на загородный прием, — повторила девушка, надеясь, что он поймет.
Молодой человек кивнул, но в ответ сказал:
— Очень плохо, вы выиграли бы соревнование. Если вы сможете спеть. Это один из конкурсов.
— Вы уже упомянули пение. У меня сносный голос, подходящий для того, чтобы учить молодых девушек, хотя я более умело играю на фортепиано. Но о каком соревновании вы ведете речь?
— Харри не сказал вам? Полагаю, что нет, ведь он теперь превратился в усохшего, порядочного человека. У Горэма будет что-то вроде турнира. Ставки на пари будут высоки и забавны, потому что каждый гость будет поддерживать свою леди, если хочет поддерживать мирные отношения с ней. И не имеет значения, что у нее нет никаких шансов выиграть. Я слышал, что будут также и побочные ставки за спиной у женщин.
— Но что это за соревнование?
— Разве я не сказал? Женщины будут соперничать друг с другом в различных областях. Слышал, что умение петь будет одним из них. Стрельба из лука — другим. Внешность, конечно же. Я не знаю, что еще. О, умение ездить верхом. Здесь вы бы разбили их наголову.
— Благодарю вас. Меня учил дедушка. Он творил чудеса с лошадьми.
— Вы могли бы без труда выиграть этот конкурс и положенные за него деньги.
— Деньги?
— Оказывается, за каждый конкурс полагается денежный приз и очки. В конце та женщина, которая наберет больше всех очков, будет названа Королевой Куртизанок. И получит тысячу фунтов.
Тысячу фунтов? Дедушке было бы стыдно за нее: Симона чуть не свалилась с лошади.
Глава 9
Майор Харрисон появился в конце недели, как раз к обеду. У мистера Харриса была с кем-то предварительная договоренность, и это устраивало Симону, которая чувствовала, что будет лучше, если она останется с майором один на один. Он был добрее, более понимающий, более гибкий, чем прямой, как шомпол, секретарь. Как может майор не одобрять ее, когда сам собирается нанять ее в качестве любовницы?
Пока Джереми обслуживал их, майор расспрашивал ее о прогулке с мистером Стамфилдом, о ее новой одежде, и получала ли она недавно какие-то известия от своего брата, и ответил ли директор школы, получив банковский чек. Он говорил о новостях этого дня и о самых последних книгах, которые обещал найти для девушки в своей библиотеке. Он на удивление хорошо разбирался в лошадях для пожилого джентльмена, который вовсе не был похож на любителя свежего воздуха. Симона не должна была удивляться этому, вспомнив о том, на каком замечательном мерине она ездила.
Майор отпускал комплименты ее платью и новой прическе. Он обратил внимание на это, но, как показалось девушке, в каком-то добродушном смысле. Старичок и выглядел как чей-то эксцентричный родственник, немного неряшливый, косматый и старомодный.
Как только юный слуга вышел из комнаты, оставив последние блюда на столе, чтобы они сами смогли обслужить себя, Симона сказала, что она приняла решение.
— Позже, моя дорогая, позже. Давайте не будем портить великолепную еду миссис Джадд такими важными делами.
Она почти не могла есть, только не тогда, когда впереди маячил трудный разговор, но на майора это, кажется, не влияло. К тому же сегодня он выглядел как-то по-другому; у девушки хватило времени заметить это, пока он ел. Симона могла бы поклясться, что кончики его усов топорщились вверх, когда она впервые встретила майора. Теперь эти кончики смотрели вниз, как у мистера Харриса, чьи губы и так всегда угрюмо опускались в том же направлении. К тому же у миссис Бертон майор хромал сильнее, подумала она, но, возможно, его утомил подъем в гостиную мадам. Или погода в тот день заставляла его кости ныть. Дедушкины пальцы всегда распухали перед ливнем. Для разнообразия, этот вечер был сухим и ясным.
Майор, тем не менее, опирался на свою трость, когда они направились в гостиную после обеда. Он с радостью откажется от возможности покурить в одиночестве ради ее компании, заявил майор Симоне.
Она начала говорить ему о своем решении, но старичок поднял руку вверх.
— Я могу обойтись без сигары ради удовольствия от вашего присутствия, моя дорогая, но мне хотелось бы насладиться портвейном после обеда, особенно в конце тяжелого дня. К тому же он помогает старческому пищеварению, знаете ли.
Девушка видела, что майор еще не готов к разговору. Он попросил ее заказать себе чай, что означало бы еще одну отсрочку. Вместо этого Симона решила попробовать портвейн, нарушив еще одно правило благопристойного поведения для леди. Книга с этими правилами была выброшена в окно несколько дней назад, и так или иначе, но никто не узнает об этом, кроме них двоих и мисс Уайт.
Кошка обвивалась вокруг ног майора, затем прыгнула ему на колени, полностью игнорируя Симону. Было довольно странно, что большая кошка шипела на мистера Стамфилда, выгибала спину при виде работников, доставляющих покупки, подергивала хвостом в сторону Джереми, но обожала майора и его помощника.
Симона ожидала, что майор Харрисон заметит изменения у своей любимицы, то, как она хорошо причесана и стала легче по весу, но он ничего не сказал, просто откинулся на стуле и удовлетворенно вздохнул, одной рукой поглаживая теперь гладкий белый мех, а в другой держа стакан.
Симоне не понравился вкус портвейна, а также то, что ее усилия были проигнорированы, а ее речь откладывается. В конце концов, она пошла к двери, где ждал Джереми, чтобы попросить принести поднос с чаем.
Ввезли тележку, разлили чай, а майор все еще потягивал портвейн и вздыхал. Кошка мурлыкала. Наконец, почти неохотно, майор отставил стакан в сторону.
— Теперь, моя дорогая, мы можем начать нашу дискуссию.
— Благодарю вас. — Она попыталась произнести «наконец-то» себе под нос. Человек имел право расслабиться в собственном доме, считала Симона, хотя она ощущала себя натянутой, словно тетива лука. — Я приняла решение. Я…
Он прервал ее.
— Прошу прощения, но и я сделал то же самое. Так что я избавлю вас от неловкости отказываться от моего предложения. Я отзываю его.
— Я еду.
— Да, так вы и сказали мистер Харрису, и весьма настойчиво к тому же. Я понимаю ваши сомнения, и восхищаюсь вами из-за них. Не бойтесь, что я разозлюсь, моя дорогая. Вспомните, что именно я предложил вам воспользоваться этим временем, чтобы принять такое радикальное решение, не так ли?
— Вы не понимаете. Я еду с вами на прием к лорду Горэму в Ричмонд.
В своей обычной, созерцательной манере поведения он подождал перед тем, как ответить, а затем спросил:
— Со всем, что эта поездка влечет за собой?
Симона ощутила, как краска заливает ее щеки, но она смотрела прямо на майора, проклиная чертовы очки, которые скрывали его глаза и большую часть лица.
— Да, я хочу быть вашей… компаньонкой.
— Нет, вы не хотите. — Он поморщился, а затем попросил чашку чая с большим количеством сахара.
Девушка приготовила чай и поднялась, чтобы передать ему чашку.
— Вы не можете знать этого.
— О, я знаю. — Майор сделал большой глоток сладкого чая и при этом почти обжег себе язык. —
