очаровывать змей.
Вожделение и забота — это лучше, чем ничего, решила девушка. Если она не может получить его любовь, то она удовлетвориться тем, что займется с ним любовью. Кодекс чести Харри предписывал ему сохранить Симону для мужа, которым он не собирался становиться. Но как она может отправиться к другому мужчине, зная, что ее сердце отдано Харри? Это будет гораздо более бесчестным, чем выйти замуж, потеряв девственность.
Симона предположила, что неправильное рождение Харри заострило его честь и приверженность правде. Он был незаконнорожденным, так что должен был вести себя благородно, чтобы подняться над насмешками, презрением и позором своего рождения. Конечно, Симона вовсе не желала, чтобы Харри был менее благородным, за исключением настоящего момента. Она взяла его под руку и повела его к лестнице, пока он не передумал.
Харри потянул ее по коридору в противоположном направлении, к библиотеке Горэма.
— Разве мы не идем в нашу комнату?
— Господи, нет. Я не могу доверять себе там.
Ей захотелось крикнуть, что он может доверять ей, что она знает, что лучше для нее, но разочарование заставило ее спросить:
— Значит, мы не собираемся…?
Он повернулся и взял девушку за плечи, глядя ей в глаза, в его взгляде горело знакомее синее пламя.
— Мы собираемся сделать то, для чего мы приехали: выполнить наш долг и послужить нашей стране. Мы должны раскрыть преступление, уничтожить заговор и устроить здесь суматоху. Это — наше дело, и оно идет впереди любого личного желания. Ты меня понимаешь?
Симона понимала, что он напоминал ей об их соглашении. Ей платили за то, чтобы она изображала его любовницу. И это все. Только притворство, без эмоций, никакой вовлеченности чувств. Его могло расшевелить представление Сандари, но не достаточно, чтобы забыть о его миссии — или о ее месте в ней.
— Да, Харри, я понимаю.
Он громко постучал по двери библиотеки, затем открыл ее, когда никто не ответил. Симона знала, что Горэм и Клэр все еще в музыкальной комнате, если только не отправились на поздний ужин, который Клэр всегда приказывала накрывать после выступлений. Так или иначе, никто из них не мог находиться здесь, в библиотеке.
— Разве мы имеем право заходить в личные комнаты?
— То, что нам нужно, находится внутри. — Он провел девушку в комнату, которую освещали только пламя в камине и две масляные лампы. Харри погасил одну из них, создав еще больше сумрака в длинной комнате.
— Что я должна делать?
— Ждать. Следуй за моими действиями. Ты узнаешь.
Харри прислушался, она тоже прислушалась, и вскоре услышала приближающиеся по коридору шаги. Харри притянул ее в свои объятия и прижал губы к ее губам.
— Сейчас, — прошептал он. — Сделай вид, что ты наслаждаешься этим.
Так что она поцеловала его в ответ, застонала от удовольствия и воскликнула:
— О, Харри. — Симона редко получала от чего — то большее удовольствие.
Вошел дворецкий с подносом. Он закашлялся, попятился и закрыл за собой дверь.
Симона отступила от Харри.
— Так вот для чего ты привел меня сюда, чтобы смутить бедного дворецкого?
— Он повидал и худшие сцены. — Харри склонил голову, все еще прислушиваясь к звукам в коридоре. Он снова обнял ее, в этот раз одна из его рук двинулась вниз по ее спине, до талии и ниже, крепче прижимая девушку к своему горячему и твердому телу. Другая рука легка на ее грудь, ощущая ее тепло и нежность.
— Харри! — пропищала Симона. — Кто-то идет.
Он усмехнулся.
— В этом-то все и дело, любимая.
Клэр и Горэм открыли дверь, но остановились в дверном проеме, когда увидели прямо перед собой обнимающуюся пару. Ярко-рыжые волосы Симоны ни с чем нельзя было спутать, даже при свете лампы.
— Черт, Харри, у всех возникла такая же идея, — пожаловался Горэм, в то время как Клэр притворилась, что изучает ближайший книжный шкаф. — Я никогда не видел, чтобы у стольких молодых парней натянулись брюки — или чтобы они держали перед собой веера своих подружек, или тащили этих же самых женщин в темные углы или пустые комнаты. Это все из-за того танца, знаете ли. Клэр подумала, что может попытаться… то есть, мы собирались обсуждать голосование и завтрашний бал. Черт побери, это моя библиотека и я не должен извиняться. Так или иначе, но думаю, что нам придется воспользоваться комнатой для рукоделия.
— Мои извинения Горэм. На самом деле мне понравилось заниматься перепиской в той комнате, но там висит портрет леди Горэм. Ваша жена тоже не одобрила бы нас. Ее угрюмый взгляд не способствует романтической атмосфере, не так ли?
— А почему, как вы думаете, я вообще завел любовницу? Ах, ну, полагаю, мы должны посмотреть, собирается ли кто-нибудь ужинать. Пойдем, моя дорогая. Мы здесь хозяева и должны подавать лучший пример. А, кроме того, мы можем убедиться, нет ли кого-нибудь в саду.
Клэр еще раз усмехнулась в направлении Симоны.
— Может быть, вы захотите запереть дверь, мисс Ройяль. По крайней мере, притворитесь, что вы — приличная женщина.
Симона покраснела, как школьник, пойманный на воровстве яблок, но не смогла сдержать смешка. Она —
— Спасибо. Я так и сделаю. То есть запру дверь.
Харри сделал это за нее, когда Клэр и Горэм вышли. Затем, вместо того, чтобы снова обнять ее, он быстро поцеловал девушку в лоб, пересек комнату и открыл окно.
Сэр Чонси Фиппс взобрался на подоконник. Симона почти вскрикнула, но Харри торопливо вернулся к ней, чтобы зажать ей рот ладонью.
— Шшш.
— Не надо заставлять меня молчать. Выброси этого распутника в окно!
Харри показал на закрытую дверь и прошептал:
— Говори тиши, пока кто-нибудь не пришел посмотреть, из-за чего такая суматоха.
Она попыталась говорить разъяренным шепотом.
— Этот пьяница собирается все испортить. — Особенно ее время наедине с Харри. — Скажи ему, чтобы он убирался.
— Извини, любовь моя, но я не могу этого сделать. Чаппи — мой друг. И один из лучших взломщиков в Англии. Взломщик сейфов, если угодно.
— Он — пьяный дурак!
Сэр Чонси подмигнул ей.
— Великолепная маскировка, а? Лучше, чем усы и темные очки. Никто ни в чем не подозревает пропойцу, и никто не следит за тем, что говорит, когда пьяница растягивается на столе.
Этот лысый клоун ни разу не споткнулся. Его речь не была нечленораздельной, он не пускал слюни, и нигде не было видно бутылки или фляжки. Симона повернулась к Харри, тогда как сэр Чонси повернулся к одной из стен с книгами. Он оказался трезвым другом Харри, и к тому же вором? У нее закружилась голова от поцелуя Харри, вот почему она в таком замешательстве.
— Ты имеешь в виду, что он — преступник?
Харри отправился помочь оттолкнуть секцию книжного шкафа, которая отодвинулась, чтобы открыть
