только проследить, чтобы отпущенные в город разбойнички явились на борт как можно позже - желательно утром. Красивый план чуть было не испортила излишняя торопливость главарей. Но кто же, с другой стороны, мог знать, что они решатся бежать из Турклы до рассвета, не дожидаясь прибытия на борт Рий-ты, помощника Лако, или, скажем, командира зеркальщиков Илийзы? Эти двое и еще пяток наиболее известных, разбойников провели ночь побега под замком в подвалах того самого дворца, где днем левый погонщик Аилша столь любезно предупредил Шарлаха о грозящей ему опасности.
Однако досадная помеха была вполне исправима. Пыль «Самума» и «Белого скорпиона» была замечена с мачт сразу с восходом солнца, и, развернувшись широким крылом, флот Зибры погнал оба разбойничьих судна в сторону тени Ар-Нау. В ту самую сторону, куда не удавалось уйти от погони еще ни одному разбойнику.
Ко второй половине дня стало окончательно ясно, что положение у Шарлаха безнадежное. В амбразуре заднего обзора кривлялись раскинувшиеся по всему горизонту косые пыльные гривы, и означало это, что, изменив курс, обязательно будешь настигнут не левым, так правым крылом погони. Оставалось гнать корабли вперед весь день, а вечером все-таки сдаться, поскольку дальше лежали пески, обозначенные на карте белым цветом смерти. Кивающие молоты.
Ар-Шарлахи обреченно всматривался в кренящуюся и прыгающую пустыню впереди, а в ушах вздыхал и всхлипывал зловещий голосок черного колдуна:
«Пришли другие и прогонят вас отовсюду…»
«Те, кому кланяется сталь, нас не трогают…»
«Ты пойдешь туда?..»
Иногда казалось, что Мбанга шепчет здесь, в рубке:
«Пришли другие…»
«Вас они жгут… Но не всегда…»
«Ты пойдешь туда?..»
- Нет, - сцепив зубы, выговорил Ар-Шарлахи. - Не пойду…
Рулевые поглядели на него испуганно, но ничего не сказали.
- Курс - прежний, - буркнул он и, поколебавшись, решил на раскаленную палубу не выходить. Воспользовавшись люком, спустился по коротенькой, прыгающей под ногами лесенке в шаткий коридор и, придерживаясь за стены, двинулся к каюте караванного, куда он ночью перенес на руках пьяную Алият.
Когда Ар-Шарлахи вошел, она уже сидела на низком ложе и в тяжком раздумье потирала лоб.
- Ну как? - хмуро спросил он.
Алият отняла ладонь ото лба и взглянула на вошедшего. Хороша, ничего не скажешь… Бессмысленные, подернутые влажной мутью глаза, нижняя губа отвисла… «А сам-то! - тут же мысленно одернул себя Ар-Шарлахи. - Не такой, что ли, бываешь?..»
- Дай воды… - попросила она.
Ну вот, это уже лучше. Он, честно говоря, опасался, что Алият снова потребует вина. Открепил и достал из шкафчика серебряный тонкостенный кувшиН7взял чашку и, стараясь не расплескать, налил до краев.
Алият выпила ее залпом и протянула снова:
- Еще…
Он налил еще.
На этот раз Алият пила медленно, с остановками. Допив все до капли, тупо уставилась на дно чашки. Веки дрогнули, начали смежаться, и Ар-Шарлахи подумал было уже, что Алият сейчас снова повалится на ложе и заснет, как вдруг она тряхнула головой и уставилась на него в тревожном недоумении.
- Слушай… - сипло сказала она. - Мне приснилось?.. Что у мальчонки горло перерезано?..
- Нет, - отводя глаза, глухо сказал он. - Не приснилось. Повернулся к шкафчику, отправил кувшин на место, затянул на серебряном горлышке крепежную петлю и, закрыв дверцу, обернулся.
Алият все еще соображала.
-Это… ты его?.. - недоверчиво спросила она наконец.
- Нет. Он сам…
- А-а… - Алият покивала. Потом горестно усмехнулась. - Это он тебя испугался… - сообщила она. - Дурачок…
- Может, еще воды?
Она отрицательно помотала головой.
- Что там у нас делается?..
- Гонят, - со вздохом отозвался он и сам удивился своему равнодушию. - Как всегда…
- Я нужна?
- Да нет, пожалуй… Отдохни пока…
Пригнувшись, вышел из каюты и закрыл дверь. Слышно было, как Алият со слабым страдальческим стоном снова простерлась по низкому ложу…
Да что же это такое?! Ар-Шарлахи взялся за ноющий бьющийся висок. Когда его привели к Ар- Мауре? Когда это было? Дней пятнадцать назад… То есть еще пятнадцать дней назад он дурачился в кофейне, обрывал лапки противозаконной мухе, развлекался стишками - и вдруг… Да что же это за смерч такой подхватил его на двадцать девятом году жизни? Ну не может, не может столько событий вместиться в пятнадцать дней!..
Последнюю фразу он выкрикнул шепотом, потом обессиленно всхлипнул и, пользуясь тем, что никто его сейчас Не видит, обмяк и привалился плечом к переборке. Постоял так, собираясь с духом. От Алият сейчас проку мало… Значит, нужно вернуться в рубку…
Он решительно оттолкнулся плечом от переборки, но тут «Самум» покачнуло особенно резко. Со стороны кормового отсека донесся глухой негромкий стук.
Ар-Шарлахи нахмурился и, пройдя по коридорчику до конца, приоткрыл дверцу. Под кормовым люком кто-то привольно разметался на небрежно развернутом ковре.
- А ну-ка встать! - придя в ярость, рявкнул Ар-Шарлахи и, поскольку пьяница не отреагировал, рванулся к лежащему, намереваясь разбудить его пинком.
Вовремя понял, в чем дело, и остановился. Ну конечно… В суматохе погони про зарезавшегося разбойничка просто забыли, так и бросили под кормовым люком, замотанного в ковер. Потом, надо понимать, «Самум» закачало на барханах, и покойник стал кататься из стороны в сторону, пока не освободился от своего кокона окончательно.
«Дурачок…» - беспомощно подумал Ар-Шарлахи, глядя на осунувшееся желтое лицо, на котором до сих пор была оттиснута та шалая безумная улыбка.
Он присел, сложил мертвому руки по швам и принялся снова закатывать его в ковер. Потом отодвинул засовы и с натугой потянул за канат, приподнимая крышку люка. В щель ворвался ошпаривающий, секущий лицо редкими песчинками ветер. Надо было бы, конечно, отправить труп за борт руками, но руки теперь были заняты - пришлось столкнуть ногой.
- Да будет ласкова к тебе злая луна… - пробормотал Ар-Шарлахи, отпуская канат и задвигая тяжелые деревянные засовы.
Дело шло к вечеру и к гибели. Ар-Шарлахи стоял, с ненужной силой стискивая нижнюю кромку лобовой амбразуры, когда в полу откинулась крышка люка и в рубку поднялась угрюмая Алият. Судя по опущенным тяжелым векам и частым вздохам, чувствовала она себя по-прежнему неважно. Молча обошла штурвал и, встав рядом с Ар-Шарлахи, через силу оглядела колеблющиеся пески.
А вот дальше… Опытному закоренелому пьянице Ар-Шарлахи не раз приходилось видеть, как мгновенно трезвеют от страха. Но он впервые видел, чтобы кто-нибудь вот так, в считанные секунды, излечился от похмелья. Алият отпрянула от прорези и уставила на него темные, широко раскрывшиеся глаза.
- Ты что? - страшным шепотом произнесла она. - Ты куда гонишь? Ты знаешь, что там, впереди?
И Ар-Шарлахи поразился еще раз - теперь уже ее способности с первого взгляда определить, где
