Матвеич пожал мятыми плечами и возвел скучающие глаза к высокому потолку - то ли припоминая, то ли дивясь наивности начальства.
- Да какие там протесты, Толь Толич?.. - молвил он с ленивой укоризной. - Как услышали, что американцы заново все отстроят, сами чуть ломать не принялись. Еле удержали…
- Вот это правильно, - подумав, одобрил генерал. - Это ты, Матвеич, молодец, что удержал… И чтобы впредь никакой самодеятельности… Да скажи: пусть не жадничают! Нам же еще наверняка гуманитарную помощь подкинут… А то, не дай Бог, мебель, утварь начнут вывозить… И - в-семнадцатых. Когда мы ооновцев этих туда доставим, надо, понимаешь, организовать сломанную песочницу и чтобы в ней маленькая девочка с чем-нибудь этаким играла… Ну, не с боеголовкой, конечно… С обломком стабилизатора, что ли…
- Организуем… - со вздохом согласился покладистый Матвеич. - Дело нехитрое…
Без особого интереса разглядывая большой портрет Ефрема Нехорошева, что висел над столом генерала, Николай рассеянно подумал, что разговор пора бы уже и закруглять… Матвеич - мужик надежный. Вон сколько властей пережил - и ни одного серьезного нарекания. Только вот без легкой выволочки его все-таки отпускать не следует…
- Золотой ты работник, Матвеич, - как бы подслушав мысли подполковника, подвел итог генерал Лютый. - А пьешь много.
- Норму знаю… - равнодушно отозвался тот, нисколько не удивившись внезапному повороту беседы. Подобные упреки он опять-таки слышал при всех властях.
- Норму он знает!.. - усмехнулся шеф контрразведки. - А у кого чертик зеленый из правого кармана выглядывает?
Матвеич недоверчиво взглянул на генерала, потом, видать, вспомнил, что у Лютого есть допуск в пограничный астрал, и с тревогой проверил правый карман пиджака.
- Не, нету… - с облегчением сообщил он.
- Есть, есть… - сказал генерал. - Просто ты его пока не видишь, а я уже вижу… Ладно, иди… И уменьшай рацион, Матвеич, уменьшай… Сгоришь ведь на работе… И креститься прекращай… публично… Ты ж не в Лыцке, ты в Баклужино!..
Не выразив ни малейшего волнения на помятом и ношеном - под стать пиджаку - личике, Матвеич поднялся с кресла и неспешно двинулся к выходу. Уменьшать рацион пошел…
- Запугал мужика… - не без иронии заметил Выверзнев, когда дверь за Матвеичем закрылась.
- Его запугаешь… - ворчливо откликнулся Лютый. - Что у тебя?
Николай пересел на теплый стул, только что освобожденный Матвеичем, и проникновенно взглянул на шефа:
- Толь Толич! Ну ты установку хотя бы уточнить можешь?
- Не могу.
- Нет, ну вот что я должен конкретно сделать?.. Уничтожить Африкана? Арестовать Африкана?
- Прежде всего найти Африкана.
- Хорошо. Нашел. Дальше!
- Ты найди сначала…
- Да Толь Толич! Мне же сейчас ребят в засаду сажать! Их же проинструктировать надо… Ну вот появляется Африкан в краеведческом, лезет прямиком к чудотворной. Вязать его?
- Вязать.
- Ладно. Стали вязать. Не вяжется… Открывать огонь на поражение?
- Стоп! Почему не вяжется?
- Н-ну… чудотворец ведь… Опять же икона рядом…
- Но ведь в прошлый-то раз - повязали.
- Сравнил! В прошлый раз! Да кем он тогда, был? Главарем подполья… Ни авторитета, ни поддержки… А теперь?.. Чуть ли не первый чудотворец региона! Ну ты сам прикинь…
Генерал Лютый с крайне утомленным видом отер сначала одну бровь, потом - другую.
- Достал ты меня, Коля… - искренне признался он. - Чего ты хочешь-то?
Подполковник Выверзнев поскучнел, закручинился:
- Может, подойти еще раз к Кондратьичу, уточнить…
- А кто подходить будет? - с живым любопытством спросил генерал Лютый.
- Ну не я же!..
- Значит, я, да? - Ласково глядя на Николая Выверзнева, генерал покивал мудрой седеющей головой. - Не, Коль, не прокатит, даже не надейся… Не в духе сейчас Кондратьич, а на часах уже, глянь, начало второго… Еще, не дай Бог, опетушит спросонья - одним заклинанием… Другие вопросы есть?
Страдальчески сморщась, Выверзнев почесал переносицу.
- Знаешь, если честно… В гробу я видал этого Африкана! А вот Кондратьич… Они ж ведь в детстве друганы были…
- Мало ли что были! Теперь-то - враги…
- Враги… Вражда - это, знаешь, продолжение дружбы иными средствами. Шмальнешь ненароком - потом всю жизнь не отмоешься… Толь Толич! Нутром чую: что-то здесь не то… Ну на кой ему ляд было устраивать весь этот цирк на воде?.. Рядом с мостом! На свету… А домовой? Вот ты можешь себе представить второе лицо Лыцкой Партиархии с домовым на руках?..
Генерал Лютый посмотрел на расстроенного вконец Николая, вздохнул, поднялся и, обогнув стол, ободряюще потрепал по плечу.
- Коль, - жалобно сказал он, - ну ты сам подумай: кого мне еще бросить на Африкана?.. Только тебя. Дело-то, видишь, сложное, ответственное… - Как-то незаметно он поднял подполковника со стула, приобнял дружески и, продолжая заговаривать зубы, повел к дверям. - Вот, послушай: ловили мы однажды маньяка-террориста… Представляешь, взрывал скрипичные квартеты! Причем заряды, гад, закладывал - крыши с театров сносило… И с кем мы тогда только не консультировались! С психиатрами, с музыкантами… А потом оказалось: нормальный антисемит… Так что, может, и здесь все просто…
С этими словами он выставил Николая в коридор и прикрыл за ним дверь. Тот выматерился вполголоса, но, делать нечего, пошел к себе… Рассказанная шефом байка нисколько его не успокоила. Кто-кто, а уж Николай Выверзнев доподлинно знал, что до распада Сусловской области Толь Толич был участковым и, стало быть, вести дела о террористических актах никак не мог…
На полдороге подполковнику встретился крепко заспанный сотрудник, с недоумением взиравший на рамку в собственных руках. Рамка лениво проворачивалась то по часовой стрелке, то против оной… Процесс этот почему-то сильно напоминал позевывание.
- Ну, что? - недружелюбно спросил Николай. Сотрудник виновато пожал плечами:
- Да вот не нащупал пока… Может, молчит, затаился…
Выверзнев желчно усмехнулся и двинулся дальше. Отпер кабинет,
