изобретателен. Последний же его ход просто поражал своей виртуозностью.
- Панкрат - гость! - немедленно вскинулась Ника. - Не хватало еще гостей за чаем гонять! Аристарха возьми…
Именно на такую реакцию Выверзнев и рассчитывал.
- М-м… Аристарха?.. - с сомнением промычал он, меряя взглядом Ретивого. - Да нет, Аристарх лучше побудет здесь. Так спокойней…
Все, что нужно было Николаю, это оторваться от «Красных херувимов» минут на десять.
Последний раз в жизни подполковник Выверзнев сбежал по лестнице и отворил дверь подъезда. Вечерело. Удалившись от крылечка шага на три, он выхватил из кармана трубку сотового телефона.
- Толь Толич? Докладываю обстановку. Вышел на Африкана. В девять встречаемся… Нужна твоя санкция.
- А-ы… - Такое впечатление, что генерал Лютый начал заикаться похлеще Кученога. Видимо, не ожидал он от Николая такой прыти…
- Ну что «аы»?.. Все! Край, понимаешь? У меня минут пять - не больше!.. Уничтожать его?
- А… - Кажется, генерал приходил в себя. - А почему, собственно, уничтожать?..
Голос у него был несколько блеющий.
- Толь Толич! Ну ты что, с коня упал?.. Это же Африкан! Выходи на Кондратьича, делай что хочешь, но установку мне - уточни! И быстрее давай - нас уже прослушивают наверняка!
Ну просто нет слов! Интригу подполковник плел напоследок блестяще. Заключительная фраза насчет прослушивания была - брильянт! Голубой карбункул! Дескать, каждое твое заикание, генерал, каждое блеяние - фиксируется, а то и пишется. Так что не поможет тебе твой обычный трюк: отдать полприказа - и в кусты…
- Да, и еще одно… - уже подходя к мини-маркету, добил окончательно Николай генерала Лютого. - Вместе с Африканом на явочной квартире собираются «Красные херувимы»… Так что есть возможность накрыть всех разом…
Генерал подавился вновь - и Николай не смог удержаться от злорадной улыбки. «Херувимов» Лютый берег, как зеницу ока, поскольку с каждого заказа брал втихаря весьма крупные комиссионные. Выверзнев, правда, тоже, но он хотя бы совесть знал…
- Сейчас… перезвоню… - выдавил наконец генерал - и отключился.
Над перекрестком каплей чернил в стакане воды расплывался лиловый вечер. В прозрачнейших сиреневых сумерках возникали бледные очертания неоновых реклам, вспыхивали квадраты окон. Благословенная прохлада коснулась на прощание разгоряченного лба подполковника…
Купив цейлонского чая, торт и солоноватые крекеры (на тот случай, если протопарторг не употребляет сладкого), Выверзнев вышел из стеклянного, сияющего белыми лампами теремка и хотел уже достать пачку сигарет, когда телефон застрекотал снова.
- Ну что, Толь Толич?.. - нетерпеливо спросил Николай, прижав трубку к уху. - Какие распоряжения?..
- Э-э… Полковник Выверзнев?.. - осведомился наушник глубоким звучным баритоном.
Николай тихонько крякнул.
- Подполковник, Глеб Кондратьич… - почтительно, но с достоинством поправил он.
На том конце провода недовольно помолчали, подумали.
- Нет… - вымолвил наконец баритон. - Подполковник - это слишком длинно… Пусть лучше будет - полковник…
И подполковника Выверзнева - не стало. На долю секунды Николай лишился дара речи.
- Служу Баклужино! - несколько сдавленно выговорил он.
- Вижу… - с мрачным удовлетворением изрек Президент. - Когда и где намечена встреча с Африканом?..
- В двадцать один ноль-ноль, Ефрема Нехорошева двадцать один, квартира десять…
- Тогда слушай задание… - Баритон потеплел, зазвучал более интимно. - Никакой пальбы, никаких захватов… Только присутствовать и наблюдать. Это все. Меня интересуют планы протопарторга… И учти: с этого момента ты подчиняешься не Лютому, а лично мне…
Услышав такое, Николай, признаться, ошалел вконец. Больше всего он боялся, что Глеб Портнягин потребует немедленного захвата Африкана любой ценой, и мучительно прикидывал, как бы поделикатнее убедить Президента в преждевременности этой акции… ан фиг - полный консенсус!.. И полковничьи погоны в придачу…
- Вопросы?..
- Никак нет, Глеб Кондратьич!..
- Тогда все… - И Президент дал отбой. Кстати, весьма вовремя - Николай уже входил в подъезд. Хотел сунуть трубку в карман, но не успел - опять застрекотала. Пришлось задержаться на крылечке.
- Ну? Что решили? - жадно спросил генерал Лютый.
- Толь Толич… - взмолился Николай. - Некогда мне…
Генерал обиделся.
- Но должен же я знать… - оскорбленно начал он.
- Не должен, - жестко прервал его Выверзнев. - Теперь уже не должен. Сведения совершенно секретные и сообщить их я тебе имею право только с разрешения Кондратьича. Так что не могу, не проси…
Гробовая тишина в наушнике. Кажется, до генерала наконец дошло, что его все-таки подсидели…
С недоброй ухмылкой Выверзнев отключил сотовик и вошел в подъезд. Незримая война с бывшим участковым вступала в новую фазу…
На промежуточной площадке между вторым и третьим этажами в уголке притулился начекалдыкавшийся бомж. Поравнявшись с пьянчужкой, полковник приостановился и достал сигареты.
- Всем накрыться хвостом… - процедил он, прикуривая. - Быть на местах, носа не высовывать…
Спрятал зажигалку и бодрым пружинистым шагом взбежал по ступеням. В глазах сияли звезды - большие и светлые. Всего два обстоятельства тревожили теперь Николая. Первое - это удивительная сговорчивость Африкана. Как-то уж слишком легко согласился протопарторг изменить место встречи - и вроде бы ничего не заподозрил, что уже само по себе вызывало смутные подозрения. Но это ладно, с этим разберемся. А вот о втором обстоятельстве, честно говоря, даже думать было страшновато. Потому что называлось оно - Ника Невыразинова…
Притушив звезды в глазах и вообще убрав с лица какое-либо подобие знаков различия, Николай Выверзнев с озабоченным хмурым челом (скромный работяга- подполковник) ступил в комнату, где немедленно был исцелован Никой и лишен покупок.
- Я там своим приказал, чтобы не светились… - буркнул он, поворачиваясь к Панкрату. - И ты тоже давай с «херувимами» разберись… А то расхаживают, понимаешь,
