- Чадо… - елейно промолвил Порфирий. - Мы же вроде договаривались: никаких взрывов…
- Взрыв - не наш, - побледнев, открестился Питирим.
Отвага - отвагой, но при виде такого смирения струхнет любой. Кротость, по Достоевскому, это вообще страшная сила, а уж кротость Партиарха… Сразу можно гроб заказывать.
- Не наш, говоришь? - с детским недоумением переспросил Порфирий. - А чей же?..
- Пока трудно сказать… Уточняем… Главное - Африкана там не было… Видно, почуял опасность… собрал подполье по другому адресу…
Глаза Партиарха ласково просияли, прозревая грешную душу митрозамполита до самого донышка… Испугался - значит не врет. Потому что врут в таких случаях - без страха и упрека. Стало быть, взрыв и впрямь не его рук дело…
- Даже если не наш!.. - проворчал наконец Партиарх, снова становясь придирчивым и брюзгливым. (У Питирима сразу отлегло от сердца.) - Ты-то куда смотрел?.. Хорошо еще, что уберегся Африкан! А разнесло бы его в мелкие дребезги?.. Тут же бы легенда возникла: дескать, жив, уцелел, тому являлся, этому… А как опровергнешь? Мы ж без трупа - как без рук! - Порфирий фыркнул, помолчал, потом спросил отрывисто; - Что Баклужино?
- Молчит… Скорее всего свалят на пролыцкие элементы.
- Ну, это понятно… Думаешь, он уже и там кого-то успел достать?.. Кого?
- Завтра выясним!.. - стремительно оживая, заверил Питирим. - Кое-какие данные уже есть. Наводчик - наверняка кто-то из «херувимов», скорее всего перевербованный нами шофер джипа. Не знал, что место сходки меняется, ну и дал прежний адрес… И, видимо, не только нам…
- Что ж, оперативно, оперативно… - похвалил Порфирий.
Услышав комплимент, нарком инквизиции встревожился вновь. «С острой сердечной недостаточностью…» - прозвучал в ушах официальный траурный голос диктора.
Необходимо было что-то предпринять. Причем немедленно… И ширнутый адреналином мозг не подвел.
- Я вот думаю, - осторожно покашляв, отважился Питирим. - А так ли уж необходим этот труп?..
- То есть? - опешил Партиарх.
- Если похороны выльются во всенародную демонстрацию… Мне кажется, на Западе и без трупа поверят… А у нас - тем более…
- Погоди-погоди… - отстраняясь, сказал Порфирий. - Ты что предлагаешь?
- Самое простое. Национальный траур. Похоронить цинковый гроб - да и дело с концом!..
Несколько секунд Порфирий пребывал в неподвижности. Потом встал. Случай - редкий. Как это ни печально, но ростом Бог незаслуженно обидел Партиарха. Поэтому с людьми Порфирий предпочитал говорить сидя, а на трибуну всегда поднимался в одиночестве - чтобы не с кем было сравнивать.
Неслышным шагом лунатика прошелся он по устланной ковром келье. Искоса, как бы заново запоминая черты лица, взглянул на Питирима.
- А как быть с самим Африканом? - вкрадчиво осведомился он.
- Самозванец! - истово отвечал нарком инквизиции.
- Как же самозванец?.. А чудеса в Баклужино творит!..
- Да какие там чудеса? Его же весь народ хоронить будет! Искренне!.. Со слезами!.. То есть чудотворная сила сразу же перейдет с самого Африкана на его мавзолей! А уж самозванца, лишенного благодати, убрать - проблем не составит…
Партиарх слегка изменился в лице и, обойдя стол, медленно взъерзнул на высокое кресло. Кажется, выход был найден, но следовало еще продумать детали - и тщательнейшим образом…
- Ты говоришь: цинковый гроб? Значит, погиб при взрыве. То есть патриоты извлекли останки из-под обломков, передали нам… - Тут на лице Партиарха обозначилось некое сомнение. - Цинковый… - повторил он с неудовольствием. - Н-нет, несолидно! Лучше урну с прахом… Конечно, идеальный вариант-это мумия, н-но… На то, чтобы изготовить мумию, у нас просто нет времени… - Вновь призадумался. - Позволь!.. А как же официальная версия с болезнью?..
- Вполне стыкуется… Почувствовал приближение смерти - и решил пасть в бою. Тот же вариант Че Гевары, только чуть усложненный…
- Ну хорошо! А сегодняшние бюллетени? Кто их вывешивал?
- Враги - кому ж еще?.. - преданно глядя на Партиарха, молвил Питирим. - Внутренние враги… Открытый процесс над ними - сразу после похорон! Без этого - никак…
Порфирий вздохнул. Очень не хотелось жертвовать седеньким ясноглазым Дидимом - но что делать!.. Надо.
Глава 12.
САШОК, ДВАДЦАТЬ ОДИН ГОД, ЛЕЙТЕНАНТ
Везет дуракам. Ну как это: появиться средь бела дня в приметном монашеском одеянии на главной площади Баклужино - и не быть задержанным?.. На площади, полной цветов, детей и контрразведчиков, где каждый квадратный метр заговорен! Уму непостижимо… И ладно бы колдун, ладно бы чудотворец - это бы еще можно было понять! А то ведь лох лохом - и надо же! Просочился…
Оперативники, правда, говорили потом, что приняли гада за своего. Да им и в голову не приходило, что на площадь может проникнуть посторонний! Кое-кто даже утверждал, будто где-то уже видел эту волосатую гниду: не то на приеме в посольстве Башкортостана, не то при штабе танкового корпуса…
Короче говоря, никем не остановленный провокатор достиг благополучно узорчатой решетки перед Президентским Дворцом и, выждав, когда вереница широких правительственных машин выплывет из-за универмага, быстренько приковался к чугунному глухому завитку ограды. Забросил ключ от наручников в клумбу и, вытащив из-под черного подола алое полотнище с серпом и молотом, потребовал раззомбирования политзаключенных…
- Отставить!.. - отрывисто произнес в десятке шагов от места происшествия старший лейтенант Обрушин (для друзей и начальства - Павлик).
Двое сотрудников в штатском, метнувшиеся было за ключом, тут же сделали вид, что просто споткнулись, и, мечтательно вскинув брови, вновь залюбовались кустами роз.
- Сашок!.. - озабоченно позвал старший лейтенант, глядя исподлобья на приближающийся лимузин Президента, окутанный зыбким золотистым сиянием. - Займи его… А я пойду приведу разъяренных женщин из универмага…
