Миссис Везерс криво улыбнулась.
— Да, мисс Мелроуз. Именно для того и существует домашний арест.
— Но она должна покидать школу, мэм,— заспорила я,— Дважды в неделю у нас проходят семейные встречи.
В общем-то, они проходили чаще, но я надеялась, что заниженная цифра может купить нам свободу. Для Джил было жизненно необходимо получать кровь, а два дня в неделю — это минимум, на котором может выжить вампир.
— Сожалею, но правила есть правила, и, нарушив их, ваша сестра потеряла эту привилегию.
— Это религиозные встречи,— сказала я.
Я терпеть не могла ссылаться на религию, но такому доводу школе было бы трудно воспротивиться. И между прочим, с тем дизайнером похожий предлог сработал.
— В такие дни мы всей семьей отправляемся в церковь — мы и наши братья.
Судя по лицу миссис Везерс, я и вправду только что отвоевала кое-какие позиции.
— Нам требуется письмо с подписью ваших родителей,— в конце концов сказала она.
Просто здорово. Ведь в деле с физкультурой у нас все сработало с подобным письмом.
— А как насчет нашего брата? В Палм-Спрингсе он наш законный опекун.
Наверняка Кит не сможет в данном случае тянуть резину, ведь речь идет о крови.
Миссис Везерс подумала.
— Да. Это может подойти.
— Мне жаль,— сказала я Джил, когда мы вышли, чтобы сесть на автобус,— Жаль, что так вышло с твоей работой. Нам и без того нелегко будет раздобыть для тебя разрешение уезжать на «кормления».
Джил кивнула, не делая попыток скрыть разочарование.
— Когда показ? — спросила я, думая, что она могла бы отправиться на него, когда срок наказания истечет.
— Через две недели.
Вот и надейся на лучшее.
— Мне жаль.
К моему удивлению, Джил искренне рассмеялась.
— У тебя нет причин сожалеть. После всего, что я сделала. Это я должна жалеть. И я сожалею и насчет Адриана... Насчет его собеседований.
— Вот насчет этого тебе точно нечего жалеть.
Меня снова поразило, с какой легкостью все находили для него оправдание. Джил доказала это своей следующей репликой:
— Он не может удержаться. Таков уж он.
«Он может удержаться»,— подумала я. Но вместо этого сказала:
— Просто подожди, хорошо? Я заставлю Кита подписаться под письмом о наших религиозных встречах.
Джил улыбнулась.
— Спасибо, Сидни.
Обычно, когда автобус приезжал в Центральный кампус, мы с Джил шли каждая своей дорогой, но по прибытии она замешкалась. Я поняла: она хочет еще что-то сказать, но ей нелегко набраться храбрости.
— Да? — подтолкнула я ее.
— Я... Я просто хотела сказать: мне действительно очень жаль, что я приношу тебе столько неприятностей. Ты много для нас делаешь. Правда. И расстраиваешься, потому что тебе... Ну, я знаю, что тебе не все равно. А это больше, чем я могу сказать про тех, которые при дворе.
— Неправда,— возразила я,— Им не все равно. Они столкнулись с большими проблемами, доставляя тебя сюда и заботясь о твоей безопасности.
— И все равно я чувствую, что это делается скорее ради Лиссы, чем ради меня,— печально произнесла Джил.— И моя мама не очень-то сопротивлялась, когда ей сказали о моем отъезде.
— Тебя отослали в безопасное место. Это означает, что нужно было принять нелегкое решение. Нелегкое и для них тоже.
Джил кивнула, но я не знала, поверила ли она.
Добравшись до кабинета истории, я отдала Эдди утренний рапорт. По мере того как я рассказывала, на лице его одна за другой сменялись разнообразные эмоции.
— Думаешь, Кит это сделает? — негромко спросил он.
— Должен сделать. Цель нашего пребывания здесь — сохранить ей жизнь. Если она умрет с голоду, это перечеркнет наши усилия.
Я не потрудилась рассказать Эдди, что у меня проблема с отцом и алхимиками и что через две недели меня, скорее всего, тут уже не будет. Эдди и так расстраивался из-за Джил, и я не хотела, чтобы ему пришлось беспокоиться еще и о другом.
Встретившись в конце дня с миссис Тервиллигер, я отдала последние сделанные конспекты. Устроившись за столом, я заметила на столе папку с вытисненными золотыми буквами: «Колледж Карлтон». Теперь я вспомнила, почему название показалось мне знакомым, когда его упомянул Адриан.
— Миссис Тервиллигер... Вы говорили, что знаете кого-то в колледже Карлтон?
Она посмотрела на меня из-за компьютера.
— Мм? А, да. Можно сказать, знаю. Я играю в покер с половиной исторического факультета. Летом я даже там преподаю. В смысле, историю. Не покер.
— А вы не знаете кого-нибудь из приемной комиссии? — спросила я.
— Не очень близко. Знакома с несколькими людьми, которые знакомы с членами приемной комиссии.
Миссис Тервиллигер снова сосредоточилась на экране. Я молчала, и спустя несколько минут она опять посмотрела на меня.
— А почему вы спрашиваете?
— Просто так.
— Конечно, не просто так. Вас интересует посещение лекций? Конечно, там вы получите больше, чем здесь. Конечно, если не считать моих занятий.
— Нет, мэм,— сказала я.— Но мой брат хочет туда поступить. Он слышал, что занятия там еще не начались, но не уверен, зачислят ли его, ведь времени осталось очень мало.
— И вправду очень мало,— согласилась миссис Тервиллигер. Она внимательно рассматривала меня,— Вам бы хотелось, чтобы я навела справки?
— О... О нет, мэм. Я просто надеялась узнать имена людей, с которыми могла бы связаться. Я бы никогда не попросила вас сделать что-нибудь подобное...
Она приподняла брови.
— А почему никогда не попросили бы?
Я растерялась. Иногда ее было так трудно понять.
— Потому что... У вас нет причин так поступать.
— Я могла бы сделать это в порядке одолжения вам.
На это я не смогла найти ответ и молча уставилась на нее. Она улыбнулась и поправила очки.
— Не можете в такое поверить? Что кто-то сделает вам одолжение.
— Я... Ну, в смысле...
Я замолчала, все еще не зная, что сказать.
— Вы мой преподаватель. Ваша работа, ну... учить меня. Вот и все.
— А ваша работа,— сказала миссис Тервиллигер,— являться в эту комнату весь последний семестр за любым заданием, какое у меня для вас найдется. От вас никоим образом не требуется приносить мне кофе, приходить в вечернее время, организовывать мою жизнь или полностью перестраивать собственную из-за моих нелепых поручений.
— Я... Я не возражаю против такого,— сказала я,— И все это необходимо.
Миссис Тервиллигер усмехнулась.
