— Вот в чем дело...— начал он, как только мы уселись напротив.
Адриан был в брюках цвета хаки и рубашке шалфейного цвета; такой наряд отлично подошел бы для собеседования с работодателем... Поздновато он так оделся.
— Я не могу просто взять и внести вас в список. Чтобы принять заявление о зачислении в колледж, требуется много времени и проверок, и мы никоим образом не можем успеть все за два дня. Что я в силах сделать — так это зачислить вас в качестве вольнослушателя.
— Это что еще такое? — спросил Адриан.
— Быть вольнослушателем — значит присутствовать на занятиях и выполнять задания, но не получать за это отметок.
Адриан открыл рот, чтобы заговорить, и я могла лишь вообразить, какой комментарий он собирается отпустить насчет такой добровольной работы. Я быстро вмешалась:
— А что потом?
— Потом, если вы сможете собрать документы, через... скажем, через неделю или две — если эти документы примут,— я смогу задним числом изменить статус вольнослушателя на статус студента.
— А как насчет стипендии? — спросил Адриан, подавшись вперед.— Я смогу получить деньги?
— Если вы имеете на это право,— сказал Уиз,— Но, честно говоря, вы не можете подать заявление на стипендию, пока вас не примут в колледж.
Адриан снова откинулся назад, и я догадалась, о чем он думает. Если на зачисление в колледж уйдет пара недель, тогда и стипендию, без сомнения, оформят не сразу. Адриану предстоял по крайней мере еще один месяц проживания у Кларенса — в лучшем случае. Я приготовилась к тому, что Адриан откажется от всего, но вместо этого увидела на его лице выражение решимости. Он кивнул.
— Хорошо. Давайте для начала зачислите меня вольнослушателем.
Это меня порадовало.
Мне удалось внушить себе, что я довольна занятиями в Амбервуде, но, взглянув на расписание настоящего колледжа, я увидела, какая пропасть разделяет эти два учебных заведения. История здесь изучалась куда более глубоко, чем я могла себе вообразить. Однако Адриана история не интересовала. Он немедленно сосредоточился на факультете искусства.
В конце концов он записался на два вводных курса по живописи и рисунку. Занятия шли три раза в неделю и — что удобно — друг за другом.
— Поменьше придется ездить на автобусе туда-сюда,— объяснил Адриан, когда мы уходили.
Я изумленно взглянула на него.
— Ты собираешься ездить на автобусе?
Похоже, его позабавило мое удивление.
— А как же иначе? Занятия идут днем. Ты не сможешь меня возить.
Я подумала о находящемся бог знает на каком отшибе доме Кларенса.
— Да где ты вообще найдешь там автобус?
— Примерно в полумиле от дома есть остановка. Тот автобус подбросит меня до другого, который идет до Карлтона. На всю поездку уйдет примерно час.
Признаюсь, я утратила дар речи. Надо же, Адриан все это разузнал, не говоря уж о том, что готов был пойти на такие неудобства. Однако на обратном пути он ни словом не обмолвился о будущих трудностях или о том, что ему еще не скоро удастся выехать от Кларенса.
По возвращении в Амбервуд мне не терпелось рассказать Джил об успехе нашего дела. Не то чтобы она нуждалась в моем рассказе. Благодаря связи с Адрианом Джил, наверное, знала об этом больше меня. И все равно она всегда о нем беспокоилась и, без сомнения, была бы довольна, выяснив, что дела у него налаживаются.
Когда я вернулась, Джил в нашей комнате не оказалось, но в записке говорилось, что она занимается где-то в общежитии. Единственной положительной стороной ее наказания являлось то, что ей не дозволялось находиться где угодно и когда угодно.
Я решила воспользоваться возможностью и заняться этим несчастным амулетом для миссис Тервиллигер. В течение последних двух дней я собирала ингредиенты, и, с согласия преподавательницы биологии, миссис Тервиллигер обеспечила мне доступ в одну из химических лабораторий. В тот вечерний час там никого не было, потому я могла смешать варево в тишине и покое.
Как я уже говорила, указания были крайне подробными и — с моей точки зрения — чрезмерными. Недостаточно было просто отмерить листья крапивы. В указаниях говорилось, что их надо «оставить в покое на час», и в течение этого времени мне полагалось каждые десять минут говорить: «Да вдыхаю я в тебя пламя». А еще я должна была прокипятить агат, чтобы «пробудить в нем жар». Остальные инструкции были того же рода, и я знала, что миссис Тервиллигер никоим образом не сможет узнать, в самом ли деле я в точности им следовала — особенно что касается всяких фраз. И все равно я проделывала все прописанное, чтобы доложить, каково это — быть древним практиком. Итак, я послушно следовала инструкциям и так сосредоточилась на точном выполнении каждого этапа, что вскоре эта процедура полностью заворожила меня саму.
Закончив два часа спустя, я удивилась тому, насколько устала. Конечный результат явно не оправдал затраченные силы. Я осталась с шелковым мешочком на кожаном ремешке, полным листьев и камней. Я понесла его и свои заметки в комнату, собираясь написать отчет для миссис Тервиллигер и покончить с этим заданием, но, добравшись до комнаты, разинула рот при виде нашей двери. Кто-то принес красную краску и разрисовал всю дверь летучими мышами и клыкастыми рожами. Поперек этого большими печатными буквами было написано слово «ВАМПИРША».
Я в панике ворвалась в комнату. Джил была там, а миссис Везерс и незнакомая учительница рылись в наших вещах.
Я в изумлении уставилась на эту сцену.
— Что происходит?
Джил подняла голову. Лицо ее было донельзя огорченным, и она не смогла ничего ответить. Наверное, я появилась в конце обыска, потому что миссис Везерс и ее помощница вскоре закончили и подошли к двери.
Я была рада, что нынче вечером взяла алхимические припасы с собой в лабораторию. В моем чемоданчике имелось несколько измерительных инструментов, которые, как я подумала, могут мне пригодиться. Мне совершенно не хотелось объяснять администрации общежития, откуда у меня коллекция химических препаратов.
— Что ж,— сурово сказала миссис Везерс,— Не вижу ничего особенного, но позже я могу сделать еще одну выборочную проверку — поэтому не расслабляйтесь. У вас и так уже достаточно неприятностей; не усугубляйте их.
Она вздохнула и покачала головой, глядя на Джил.
— Я очень разочарована в вас, мисс Мелроуз.
Джил побелела.
— Я же говорю вам, все это ошибка!
— Будем надеяться,— зловеще проговорила миссис Везерс,— Будем надеяться. Я подумываю о том, чтобы заставить вас самостоятельно стирать с двери этот вандализм, но, поскольку твердых доказательств нет... Что ж, завтра попросим уборщицу.
Как только гостьи ушли, я немедленно кинулась к Джил:
— Что случилось?
Джил рухнула спиной на кровать и застонала.
— Случилась Лорел.
Я села.
— Объясни.
— Ну, я позвонила в библиотеку, чтобы проверить, нет ли у них школьных ежегодников... Хотела найти фотографию Келли Хейз. Оказалось, что вообще-то они есть, но сейчас на руках у школьной редколлегии для какого-то амбервудского ежегодного издания. И ты никогда не поверишь, кто возглавляет этот проект. Лорел.
— Ты права,— сказала я,— Такого я и предположить не могла. Разве у нее не начальный курс
