поступление крупных денежных сумм. Однако, Ирина ничего не смогла прогнозировать со 100 % уверенностью, кроме прихода одного миллиона из Казани.
«Уже четыре, надо ещё три!» – подумал он. И опять же неизвестно, когда придут эти четыре миллиона, их могут перевести в пятницу и они поступят на счёт аж на следующей неделе. Ирина подала стопку документов, переданных главбухом на подпись. Андрей с улыбкой отодвинул эту гору бумаг:
– Ты же знаешь, я никогда ничего не подписываю. Пусть секретарь за меня чиркнет. Чтобы потом в случае чего я мог сказать, что ничего не знал, что тут за моей спиной делается.
Он подбросил Ирину до центра, а сам поехал дальше, в сторону Центрального парка культуры и отдыха. Следующей его целью был Иосиф Григорьевич Давиденко, он же «особист» – бывший начальник областного ОБЭП, а ныне заместитель гендиректора компании «Волга-Трансойл» по юридическим вопросам, помимо основной работы вовсю эксплуатирующий свой административный ресурс, помогая бизнесменам решать разные вопросы, на обывательском жаргоне выполняя роль «крыши».
Управление компании «Волга-Трансойл» высилось своими тремя строгими этажами над зеленым двором и садом, окруженным массивной чугунной оградой. Припарковавшись на стоянке для сотрудников, Андрей вышел из машины, и направился к входу. Охранник впустил его, не проверяя документы.
Поднявшись на второй этаж, Андрей поздоровался с Иосифом Григорьевичем, который для приветственного рукопожатия вышел в коридор.
– Нерукопокладая рукопожимаю!
– Надо же! – продолжил особист на ходу. – Ну ты хотя бы за сутки предупреждай о приезде! Знал бы что приедет высокий гость, я бы хоть ботинки новые прикупил!
Они прошли в кабинет, безликий, хоть и дорого обставленный – даже сувениры, громоздкая модель старинного корабля и самурайский меч говорили о том, что кому-то было лень подыскать более оригинальный подарок. На хозяйском столе – ни компьютера, ни бумаг, лишь дорогой канцелярский набор из тех, что колектив фирмы дарит своему шефу на день рождения, скинувшись сто человек по червонцу. Андрей привычно уселся в кресле напротив особиста, вынул из портфеля две пачки тысячерублёвок общей суммой 150,000 рублей и передал ему. Тот принял деньги, и, достав из тумбочки толстую тетрадь, в которой вёл учёт всех фирм, с которыми вёл дела, поставил галочку в нужной графе.
Андрей положил на стол листок, на котором были напечатаны реквизиты фирм-конкурентов, участвующих в очередном тендере в горздравотделе. Иосиф Григорьевич пододвинул к себе листок и вслух прочитал:
– ВМТ, Юнитекс, Дельрус, Медтехника… Ага, это те, кого я должен расстрелять из крупнокалиберного дихлофоса на ближайшем тендере!
– Так точно.
– Ну мы с твоей Ириной Абдурахмановной поддерживаем оперативную связь, она такую бумагу мне уже приносила.
(особист часто сознательно коверкал отчества, на самом деле Ирина Кондукова по отчеству была Алексеевна). Он отложил в сторону листок, и вперил в Андрея свой проникновенный взгляд.
– Докладываю, товарищ генерал… Так, что я тут сижу… Тебе как обычно со сливками?
Андрей кивнул. Бросив на стол две распечатанные на черно-белом принтере фотографии: «На вот пока изучай», Иосиф Григорьевич вышел из кабинета. Из коридора раздался шум работающей кофе-машины. Андрей стал разглядывать фотографии. На одной из них был незнакомый мордатый мужик лет пятидесяти в майорских погонах, подпись: «Юрий Пышный», на другой – «Николай Смирнов», молодой, лет тридцати лейтенант, в котором Андрей узнал того самого летёху, который остановил его джип на улице Трефолева и содрал 57000 тысяч. Ничего себе!
Вошёл Иосиф Григорьевич и поставил перед Андреем чашку аппетитно дымящегося кофе.
– Ну как, узнаёшь? Друзья шайтана – по тебе работают. Гражданин Пышный – начальник одного из подотделов, и Смирнов, который собственно душа расследования. Над ними словно тень отца Гамлета – неподкупный Гамлет Исаевич Салтанмурадов, начальник Управления по борьбе с экстремизмом. Ох ну сложный человек! Никак с ним не договориться. Но насколько я понял ситуацию – Гамлет действует по указанию замначальника УВД Зайцева.
Андрей сделал глоток.
– Злодеи! Вот так, Иосиф Григорьевич, всяк сиротку обидит.
И он указал пальцем на фото Смирнова.
– Этого я знаю. Он меня тормознул на дороге, обыскал машину, обнаружил левые печати и развёл при двух свидетелях и еще двух ментах на 57 тысяч.
Он вкратце рассказал о происшествии, и начал предположительно обрисовывать, за что Управление «Э» может его прессовать – видимо за вексельные дела плюс неизвестные косяки обитателей Мойки, 70, но особист его прервал:
– Так, стоп! Твои дела меня не интересуют, прав ты или неправ, я получаю деньги и моя обязанность тебя защищать. Расскажи подробнее, как передал деньги Смирнову.
И присвистнул:
– 57 тонн – работают питерцы! Это тебе не мелочь по карманам тырить.
Андрей еще раз рассказал, более подробно, присовокупив вопрос: «А разве сотрудники Управления «Э» могут стоять на трассе как ГАИшники и доить водителей?!»
– Да все могут, у кого есть форма, – отозвался особист. – Я вот сейчас выну из шкафа свою, возьму полосатую палочку да и выйду на трассу. И у меня с моими полковничьими погонами дела пойдут получше, чем у твоего летёхи.
Иосиф Григорьевич откинулся в кресле.
– Значит он у нас взяточник… Принципиальный взяточник – взял деньги а потом решил прессануть по линии закона. Странно…
И он набрал своему другу, замначальнику УВД Волгограда, бывшему начальнику УБОП Вячеславу Уварову.
– Слушай, Слав, тут такое дело…
Посовещавшись, он отложил трубку.
– Сколько ты здесь пробудешь? Хочешь завтра уехать? Тебе надо будет подать заявление в Службу собственной безопасности МВД. Не бойся, никто тебя не задержит. Пойдёшь к тому, кого я тебе назову.
Вырешив главное, стали обсуждать второстепенные вопросы. Поговорили за бухгалтершу Совинкома, допустившую растрату. Она инкассировала аптечную выручку и израсходовала оттуда на личные нужды двадцать тысяч рублей. Это произошло две недели назад в пятницу и обнаружилось через четыре дня, во вторник. Провинившаяся сразу же во всем призналась и стала плакаться: мол, у неё серьезные обстоятельства, какие-то немыслимые долги, и если бы она не закрыла их в пятницу, то были бы ужасные последствия. Ей резонно намекнули: а ответственность за воровство на фирме – это что, игрушки, это не «ужасные последствия»?! И чем те последствия за долги, за которые она толкует, ужаснее наказания за воровство на Совинкоме?!
Воровка очень удивилась, когда её уволили и потребовали немедленно покрыть недостачу. Вообще она рассчитывала потихоньку возмещать растрату – из зарплаты или других источников. А теперь, если она потеряет работу, то из каких денег будет выплачивать?
Она морочила всем голову, и Ирина настолько прониклась её бредом, что почти согласилась оставить её, но Андрей велел решить вопрос через Иосифа Григорьевича. Ирина пошла к нему и под диктовку приглашенного оперуполномоченного написала соответствующее заявление. Далее всё сделали очень быстро – милиционеры нагрянули по месту прописки воровки и вытрясли с её пожилой матери двадцать тысяч (та обежала всех соседей и родственников и за два дня набрала нужную сумму мелкими купюрами). И сейчас, когда Давиденко передавал деньги, то так жалостливо рассказывал процесс взыскания долга, что Андрей чуть не разрыдался:
– Да, Иосиф Григорьевич, если бы в моих глазах жили слёзы, они бы избороздили моё лицо.
А в следующий момент он действительно чуть не заплакал, потому что особист потребовал десять тысяч за услуги – если бесплатно, то милиция бы не подорвалась работать с должницей и ждать пришлось бы неопределенно долго и скорее всего безрезультатно.
– Но вы не предупредили, я бы увеличил сумму к взысканию в два раза! – возмутился Андрей, но было
