Пока добирался до Балт-Электро, перебирал в уме (вот уже который раз!) по кругу тех, у кого можно перехватиться. Второв – не даст, перед ним и так большой долг. Быстровы – исключено, чертовски подозрительны и подумают, что это берутся деньги, чтобы закрыть недостачу. Блайвас – сам без денег, сказал же, что сможет дать только через неделю.
Андрей позвонил в Волгоград, поинтересовался, приходили какие-нибудь деньги. Нет, не приходили. Поставив машину на стоянке, он согласно инструкции Иосифа Григорьевича Давиденко, позвонил Смирнову. Абонент ответил сразу, и Андрей бросился в атаку:
– Николай, добрый день. Разгон моя фамилия, помнишь такого?
Прервавшись на секунду, продолжил:
– Послушай, Николай, ты понимаешь, что неспроста я тебе звоню на служебный мобильный телефон, номер которого посторонним неизвестен. Сообщаю для твоей информации: я только что подал заявление в Управление собственной безопасности ГУВД по факту дачи взятки 57000 – тебе и тем двум милиционерам. У меня предложение: я забираю заявление, ты отдаёшь мой товар.
– Да пошёл ты!
– Это первый и самый безобидный шаг. Дальнейшие озвучивать не буду, потому что на войне принято совершать неожиданные действия.
– Ты мне угрожаешь, урод?
– Послушай, Николай: чтобы ты понял, насколько всё серьёзно, скажу что будет через два часа. Тебя вызовет Юрий Пышный, твой начальник…
– Он мне не указ!
– Дослушай, невысказанная мысль ничего не стоит. Пышный предложит тебе участие в операции, и за это участие ты получишь двухкомнатную квартиру на проспекте Ветеранов. И повышение по службе. Всё это не просто так, а по моей рекомендации. За это попрошу отдать мой товар.
– Да что за левая хуйня? Ты в розыске, и если ты прямо сейчас не приедешь на Рузовскую улицу к нам…
– Внимание, Николай! На Рузовскую сейчас поедешь ты сам, и если я тебя сейчас просто прошу, то Пышный прикажет тебе отдать мне мой товар.
Андрей прервался, чтобы послушать частое тяжелое дыхание противника. Затем сказал:
– Через два часа жду твоего звоночка. Надеюсь на твоё благоразумие. Поверь мне, тебе не стоит меня расстраивать.
На удивление, Смирнов не прервал разговор, Андрей слышал его частое дыхание. И он присовокупил к сказанному:
– Знаешь в чём твоя трагедия? Сказать?
Молчание. Андрею показалось, что оппонент задумал неприятную вещь.
– … трагедия весьма недалекого Николая Смирнова заключается в том, что, готовясь к баталии с противником, он представляет себе, будто против него воюет такой же Николай Смирнов. В то время как Андрей Разгон, даже в предвидении встречи с Николаем Смирновым, ведёт себя так, словно ему предстоит битва с таким же Андреем Разгоном. И причиной твоего поражения, Николай Батькович, является способ твоего мышления. Ты проиграл. Поэтому отдай мне по-хорошему мой товар.
На этот раз Смирнов отсоединился. Разгон предельно обозлил, высказав справедливое подозрение, которое всегда оскорбительней и тяжелее несправедливого.
– Так что там за поеботина с ментами? – набросились на Андрея, едва он заявился в офис.
С гримасой бесконечной вины на лице он молча положил на стол заявление с отметкой «Принято». Документ некоторое время изучался, затем Артур сказал:
– Нас с Лёхой ты вписал как «мои знакомые Алексей и Артур» без фамилий.
– Это следующий этап, если этот черт не отстанет. Ну вы же на самом деле там были и всё видели. И сможете подтвердить факт дачи взятки.
– А что он хочет?
Андрей вкратце рассказал, что из Волгограда от знакомых милиционеров поступила информация, что питерский Центр «Э» в лице лейтенанта Смирнова возбудился делом в отношении А.Разгона и там много непонятного намешано, включая бандитизм, экстремизм и убийства нерусских. Для начала необходимо немного остудить пыл ретивого лейтенанта, а дальше разбираться по существу.
– Какая-то ебатория, – скривился Владимир. – Зачем Смирнову вкрячивать тебе экстремизм и убийство чурок?
– Ты бы его видел, Вовок! – вмешался Артур. – Сбривает за одно движение столько бабла, сколько другие сбривают за три. При этом смотрел на нас, как Ленин на буржуазию.
– Ебатория, – недоверчиво повторил Владимир с большим количеством «р».
Алексей тоже поделился впечатлениями. По его мнению, лейтенанта Смирнова переполняют классовые предрассудки и он решил отыграться из зависти. Андрей, как дипломированный врач, подытожил размышления о мотивах пациента:
– 80 % ментов скрывают за своим мундиром детские унижения и травлю.
Обстановка нормализовалась, все сочувственно смотрели на Андрея. Но это не отвлекло внимания Владимира от прибыли, которую надо снять со счета и раскидать на пятерых.
– Что с деньгами, витиеватый? Когда мы сможем помочить клювик?
Андрей, как ни в чем ни бывало, ответил, что сейчас же отправляется в банк заказывать вексель. Выпив чашку кофе и проговорив с Кориной и Вероникой дежурные вопросы, он вышел из офиса. Алексей, Артур, Владимир и Игорь продолжили прерванное обсуждение завтрашнего футбольного матча, оно настолько их захватило, что они не стали допытываться, в какое время точно Андрей привезёт обналиченную прибыль.
Глава 63
Звонок Ирины Кондуковой, исполнительного директора Совинкома, волгоградской помощницы Андрея, застал его в дороге. Она сообщила, что кардиоцентр перечислил пятьсот тысяч рублей. Нужно срочно оплатить стратегическим поставщикам – Johnson & Johnson и B.Braun. Андрей позволил сделать эти платежи. Пытаться закрыть несчастным полумиллионом огромную дыру – всё равно что смотреть в пустой холодильник и думать, как соорудить из ничего роскошный омлет.
Когда он проезжал по улице Калинина через парк Екатерингоф, обгонявшая девятка, поравнявшись, посигналила, и в её окне показался Штрум. Он помахал рукой, мол, тормозни у обочины. Андрей остановил машину, вышел навстречу.
Вместо рукопожатия Штрум со словами: «Чо, как дела?» резко хлопнул Андрея по плечу. После чего, встав в стойку, стал делать пробросы руками – подначивая то ли драку, то ли дружеский боксерский поединок. Андрей поначалу просто уклонялся, но после чувствительного удара в солнечное сплетение, не выдержав, принял вызов.
Они сцепились и стали таскать друг друга по кругу. Удары прекратились, пошла борьба. Силы оказались примерно одинаковыми, противники попеременно выводили один другого на бросок или подсечку, но не могли довести приём до завершения. Наконец, Андрей, обхватив Штрума за ремень у него за спиной, вывел его из равновесия, подсел, чтобы бросить через бедро. Но Штрум удержался на ногах, и, обхватив туловище Андрея, подставил ногу, чтобы сделать подсечку. Ещё секунда, и они бы повалились на пыльный асфальт, но Штрум ослабил захват и толкнул Андрея вперёд. Когда Андрей обернулся, Штрум подал руку для приветственного рукопожатия.
Андрей как бы нехотя её пожал. Сопровождавшие Штрума трое парней одобрительно загудели и потянули свои руки. Андрею пришлось пожимать и их.
– А я тут еду, увидел тебя, решил поздороваться, – сказал Штрум как ни в чем ни бывало. И заговорил – быстро, оживлённо, точно уже раньше разговаривал с Андреем по душам и теперь радовался, что может закончить прерванный, недоконченный разговор:
– … я собираю народ – завтра акция на Исаакиевской площади… айда с нами! Что делать? Метелить чурок! Это весело, модно и спортивно! Что, не желаешь марать руки? Вот такие мы нежные! Ну а с пацанами будешь делиться доходами с сайта? Отсыпешь немного налика?
Андрей молча слушал, поправляя одежду – рубашку, галстук, отряхивая штанины, исподволь разглядывая окруживших его парней. Выглядят самым обычным образом, но по выражению лица и по
