Возглас удивления застрял у меня в горле и, казалось, завел его еще больше. Можно было не беспокоиться насчет того, на чьей стороне инициатива: его и только его. Удерживая руками мою голову и шею, он снова и снова входил в меня всей длиной.
Переход жизненной силы начался по-настоящему, энергия хлынула в меня вместе с его мыслями и чувствами. «Наконец-то, наконец-то, наконец-то», — думал он, бурля ноющим вожделением. Ощущая его сознание и душу, я поняла, что он не так прост, как мне сначала казалось.
Он любил свою подружку. Любил ее страстно. Но ей не нравился оральный секс, и одной из самых больших фантазий в жизни этого парня было — скажем прямо — трахнуть ее в рот. Начни я сегодняшнюю прелюдию каким-то иным образом, он вполне мог пересилить себя и отклонить мои притязания. Но я предложила ему именно то, от чего он не мог отказаться. Это перевесило чувство вины, затаившееся в глубине его души.
«У меня больше никогда не будет такой возможности. Эллисон никогда не узнает».
Я прекрасно знала эти оправдания, старые как мир.
Пожирая меня взглядом, он вторгался все настойчивей, длинный ствол переполнял мой рот, а в его горле клокотали нечленораздельные звуки. Суккубы не испытывают оргазма — мое удовольствие заключалось в другом. Передача жизненных сил происходит не в результате физического контакта или даже оргазма. Это нечто большее, нечто глобальное. Душа в душу. Теперь его энергия захлестывала меня волнами, и, взмывая все выше и выше в этом океане, я испытывала чистый экстаз. Мое тело пылало, готовое взорваться. И прежде чем рухнуть с этой вершины, прежде чем прервался наш контакт, я уловила еще одну его мысль, простую и понятную: «В лицо или в рот?»
О, мужчины.
Он выбрал рот и громко застонал, изливаясь. Теплая горькая жидкость залила мой язык, тело его билось в судорогах, а ногти впились мне в шею. Я дождалась, когда он закончит, а потом проглотила, ибо знала, что именно этого он хочет от меня. Этого каждый парень хочет. И, по правде говоря, это было самое малое, что я могла для него сделать, потому что вместе с его оргазмом наивысшей точки достигла и я.
Его энергия всей мощью поразила меня, словно удар молнии, и одновременно он почувствовал ее упадок. Я освободилась от него, задыхаясь ощущением силы, купаясь в блаженстве, возрожденная и полная жизни. А он, оцепеневший и бледный, вдруг ослабел и пришел в замешательство, потеряв то, чем обладал, сам не зная того. Вслепую он стал нащупывать опору и наткнулся на край стола, когда ноги уже отказывались ему повиноваться. Стол не позволил ему рухнуть на пол, а я подхватила его за другую руку, не давая потерять равновесие. Потом я осторожно усадила его на стул.
Он старался держать глаза открытыми, хотя из-за потери энергии он почти лишился чувств. Еще одно основное правило суккуба: чем сильнее парень, тем больше он теряет.
— О, боже… что со мной?
Отогнав всякие дружеские чувства и какую бы то ни было симпатию, напоминая себе, что он — в конце концов — оправится, я холодно посмотрела на него и привела в порядок одежду.
— Похоже, ты слишком много выпил. — Нагнувшись, я подтянула ему штаны. — Пойду за помощью.
Он принялся возражать, но я уже была за дверью и в ореоле его энергии шагала к танцполу. Я чувствовала себя богиней, вступающей в храм своих поклонников. Оглядевшись, я нашла его приятелей, предложила им спуститься на помощь другу и оставила разбираться с этим делом.
Вернувшись к бару, я услышала голос Хью:
— Я угощаю. — Ему мое посткоитальное очарование было особенно заметно.
Я заказала рюмку «Егермайстера» и отполировала его рюмкой «Гольдшлягера». Нет ничего лучше этого ликера с забавным названием, чтобы закончить вечер.
— Теперь чувствуешь себя получше? — осведомился черт, кивнув на две пустые рюмки.
— Нет, — сказала я. — Но иногда это помогает не помнить слишком много.
После чего я отправилась домой и долго стояла под горячим душем, стараясь смыть ощущение похоти. Только я, уже в обычном своем обличье, расположилась на диване, бездумно пялясь в телевизор, как явился Сет.
— Хотел узнать, как у тебя дела, — объяснил он, садясь рядом со мной.
— Лучше, — смущенно ответила я. — Вроде бы. Потусовалась с ребятами.
— А-а. Звучит неплохо.
Сам он звучал не вполне искренне. Думаю, это мое «с ребятами» слегка его ошарашило. Он откинулся на диване и долго смотрел на меня, не произнося ни слова.
Я через силу засмеялась:
— Что?
— Сам не знаю.
Лицо его оставалось серьезным. Он напомнил мне ребенка, уставившегося на елку рождественским утром.
— Как-то странно. Просто ты так… так прекрасна сегодня. Я хочу сказать, что ты, конечно, всегда привлекательна, но сегодня, я не знаю… я глаз от тебя оторвать не могу. Я хочу…
Он не озвучил свое желание.
— Должно быть, из-за пижамы и мокрых волос, — небрежно сказала я. — Всегда возбуждает.
Но я-то знала, что именно ослепляет его. Парень из клуба. Или, верней, украденная жизнь этого парня. Смертные не могут устоять перед этим. Я вспомнила, что Сет никогда не видел меня сразу после дозы. Иногда мы встречались в тот же день — и тогда он тоже обращал внимание на особую мою привлекательность, — но первый раз в полную силу испытал на себе это воздействие. От его взгляда я чувствовала себя виноватой.
Его рука потянулась к моей, и я постаралась ее не отдернуть. Даже после душа я чувствовала себя грязной дешевкой. Даже в другом теле я не хотела, чтобы он до меня дотрагивался после случившегося. Я не заслуживала такой любви.
Сет вздохнул, по-прежнему зачарованный. Его длинные пальцы выводили на моей коже теплые круговые узоры. Дыхание мое участилось.
— Как бы мне хотелось обратить в слова твою красоту. Но я не настолько хороший писатель. Наверное, надо больше работать.
В сердцах я вскочила и дернула его за руку:
— Это просто глупо. Кажется, тебе нужно пойти домой и отдохнуть.
Он прищурился:
— О-о. Так больше не будет… э-э… попыток совместного сна?
Я колебалась. Мне очень хотелось, но могла ли я себе доверять? А Сету, глядящему на меня с таким восхищением, с таким жаром в глазах? Приключение в кладовке должно бы насытить мою страсть хоть на эту ночь, но я хотела Сета все так же. Конечно, оглядываясь назад, это неудивительно. Упомянутое приключение вовсе не удовлетворило мои физические потребности.
— Нет, — сказала я Сету. — Пока нет. Слишком рано.
Он глядел так, словно разлука причиняет ему телесные страдания, но в конце концов уступил, когда я позволила поцеловать меня в щеку. Поцелуй был долгим и более чувственным, чем можно было ожидать. Я сделала глубокий вдох и долгий судорожный выдох. Впрочем, возвращать поцелуй я не собиралась. Только не этими губами. Прежде чем удалиться, он еще несколько раз восхитился моей красотой, и вскоре я отправилась спать.
Лежа в кровати, я повторяла и повторяла себе, что в клубе все сделала правильно. Я взяла то, в чем нуждалась, чтобы остаться здоровой и сильной. В конце концов, Сет сказал, что любит мою «необузданность». Секс был средством сохранять ее. Я все сделала правильно. И с Дагом я поступила правильно. Что я ни делала сегодня, все к лучшему.
И тем не менее… если это правда, то почему я так ужасно переживаю?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
