— Сюда.
Придя в себя, Алек протянул мне свое пиво.
— А?
— Давай, попробуй. Можешь размешать их здесь.
Я опустила взгляд на сверкающие красные гранулы. Они светились чуть ли не сами по себе. Мои бессмертные чувства терзало странное ощущение. Ни при каких обстоятельствах я не собиралась глотать содержимое этого пакетика. Я покачала головой.
— Я не могу прямо сейчас. Мне надо еще на одну вечеринку. Обещала приятелю. Потом попробую, ладно?
Его, казалось, это совсем не обрадовало.
— Я думал, ты попробуешь прямо сейчас.
— Какая разница, сейчас или потом.
— Ничего, наверное… только, слушай, никому об этом не говори, ладно? У меня не так много этого добра. Если пойдет слушок, всем сразу захочется. Пока я даю пробовать только избранным.
— И я избранная?
Алек окинул меня долгим пытливым взглядом, оценивая, идет ли мне шелк, иду ли я шелку. И снова в глазах его блеснули восхищение и желание, но на мою манящую улыбку он не ответил.
— Очень избранная.
Вскоре я ухитрилась смыться, но не раньше, чем Алек опять предупредил меня никому не показывать кристаллы. А еще настоятельно просил сообщить, какое они на меня произвели впечатление.
— Вторая доза даже лучше, — пообещал он.
Выйдя наконец в вечернюю прохладу, я вздохнула с облегчением. По дороге к машине я сунула кристаллы в сумочку, все так же ощущая, как они отзываются во мне мурашками по всему телу. Кристаллы были сверхъестественны — это совершенно очевидно. Ясно, что мне следует отдать их кому-то, способному определить их природу. Но это немного подождет, поскольку уже прошло время, когда я обещала позвонить Сету. К счастью, я обнаружила, что, заключенный в сумочку, пакетик на меня не действует. Уже лучше.
— Ты где? — спросила я Сета, позвонив ему на мобильный.
— У Терри с Андреа. Хочешь зайти?
Приглашение провести вечер с его семьей прозвучало освежающе после низкопробного похабства Алека и всей этой вечеринки. Действительно, в сравнении со всеми остальными непонятными обстоятельствами моей жизни, это было просто замечательно.
Когда я добралась до места, в дверях меня приветствовала пара одинаковых блондинок, и обе, увидев меня, восторженно сложили губы трубочкой.
Мгновение спустя за спинами своих маленьких сестер показалась Бренди:
— Ой, Джорджина, какое у тебя красивое платье!
Она отпихнула с дороги благоговейно застывших близнецов. Войдя в дом Мортенсенов, я застала там совершеннейший хаос. Повсюду валялись куски прозрачного полиэтилена. Стены облеплены клейкой лентой. Почти всю мебель вытащили из гостиной и грудой свалили в коридоре. Та, что осталась, была туго завернута в полиэтилен. Освободившееся пространство завалено ведрами с краской, малярными лотками и кистями, причем все вокруг, включая людей, было забрызгано желтой краской.
— Джорджина! — ринувшись ко мне, завопила восьмилетняя Кендалл.
Ее мать, войдя в комнату, тут же подскочила, чтобы удержать дочь.
— Не трогай ее! — воскликнула Андрея, валясь на пол. — Только не это платье.
Я засмеялась, желая заключить в объятия каждую девочку, и черт с ним, с этим платьем.
— Сет, — возвысил голос Терри, стоящий на стремянке, — почему ты не сказал ей, что здесь зона боевых действий?
Братья Мортенсен постоянно меня забавляли. Хотя Терри был младшим, его всегда выводила из себя несобранность Сета, и он частенько пытался вернуть брата к реальности.
Сет, поджав ноги, сидел на полу, а на коленях у него пряталась Кейла, младшая дочь Мортенсенов. Как и остальные, он весь был заляпан краской, не исключая футболку с надписью «
— Просто потому, что здесь всегда зона боевых действий.
— Ладно, уведи ее отсюда в какое-нибудь более приличное место, — сказал Терри. — Нечего ее в это втягивать.
На это немедленно последовал возмущенный крик девочек.
— Я не прочь остаться, — успокоила я их. — И хотела бы помочь.
Андреа встала, одной рукой все еще удерживая дочь:
— Тогда нам надо найти для тебя какую-нибудь одежду. Пойдем посмотрим что-нибудь подходящее.
Она отпустила Кендалл. Малышка сделала шаг мне навстречу, но не дотронулась:
— Ты как будто дама из каталога «Виктория Сикрет».
— Это мое любимое чтение, — торжественно заявила я.
— Папино тоже.
Ее мать застонала и по загроможденному мебелью коридору повела меня в свою спальню. Спальня Терри и Андреа не имела ничего общего со спальней Дейны. Прежде всего, в ней царил беспорядок: кровать была не застелена, на полу груды белья. Цветовое решение и элементы оформления тоже были куда меньше согласованы, указывая на то, что все это добавлялось одно к другому не один год, не объединенное предварительно холодным глазом дизайнера. Стены и комоды были увешаны рисунками девочек, на свободных местах лежали безделушки, книги и мелочь. И все же, несмотря на хаос, чувствовалось, что комната наполнена любовью, а люди, в ней обитающие, счастливы и живут друг с другом в ладу. Это придавало теплоту и уют, в отличие от стерильности и определенности, царивших в спальне Дейны. Здесь я чувствовала себя хорошо и жалела, что у меня с кем-нибудь нет ничего такого, а еще испытывала почти неловкость от вторжения в столь интимную обстановку. Ощущение, будто подслушиваешь.
— А, вот мы где, — пробормотала Андреа, копаясь в ящиках комода.
Она протянула мне какую-то одежду. Я сбросила платье и примерила ее. Хотя у Андреа фантастическая для матери пятерых дочерей фигура, она все же повыше и поплотнее, чем я, так что одежда была мне длинновата и свободно болталась. Посмотрев, она заменила джинсы на полукомбинезон. Брюки пришлось подвернуть, но зато он держался на лямках. Я стянула волосы в хвост и теперь была готова идти.
Увидев меня, Сет рассмеялся.
— Эй, — воскликнула я и пнула его, — будь поскромнее.
— Кажется, я впервые вижу тебя не столь… — Он помолчал, подбирая нужное слово. — Тщательно продуманной.
— Вот как, оказывается, златоуст ты наш романтический. Значит, так я обычно выгляжу? Другие женщины сексуальны, или элегантны, или прекрасны. А я? Всю дорогу тщательно продуманна.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Кроме того, непродуманность вовсе тебя не портит. Совершенно не портит.
Он говорил восхитительно низким грозным голосом, и, когда наши глаза встретились, между нами пробежала искра.
— Вы, ребята, флиртуйте в свободное время, — сказал Терри, протягивая мне малярный валик и лоток. — В данный момент вы работаете на нас. Как думаешь, одолеешь эту часть стены?
— Конечно. — Я бросила взгляд на Сета, основной работой которого по-прежнему было удерживать Кейлу, — А почему ты не красишь?
— Потому что он не допущен, — ответила Бренди, ловко орудующая кистью вокруг дверного проема.
— У дяди Сета отвязанность, — объяснила Кендалл.
— Обязанность, — поправила ее мать. — Все шансы за то, что ты должна быть лучшим маляром, чем
