обходиться без его указаний. Я понимала, что сексуальна, так что играть было нетрудно, особенно учитывая, что все это для Сета.
Когда инкуб заполнил всю карту памяти, мы, наконец закончили. Развалясь рядом со мной на кровати, он позвонил в обслуживание номеров и заказал нам теперь уже профессиональные мартини, поскольку «Гранд Марнье» закончился. Потягивая мартини, мы наслаждались заслуженным отдыхом.
— Спасибо, Бас. — Я коснулась его плеча. — Ты настоящий друг.
— Это нетрудно, когда предмет обсуждения столь привлекателен на вид. Хотя тебе будет непросто, когда все это напечатают. Отдай их в фотосервис, и обратно не получишь.
Я уже и сама об этом подумала:
— У Хью есть шикарный навороченный принтер. Я у него напечатаю.
Поразмыслив, я добавила:
— Хотя и он может утянуть парочку.
— Я бы не стал его винить.
Бастьен поставил бокал и, перекатившись на другой бок, нежно посмотрел на меня, причем лицо его, разнообразия ради, было почти серьезным.
— Ты красивая женщина, Цветочек, и способность идеально управлять своей внешностью тоже кое- что значит. Но дело не в физической привлекательности. Дело в чем-то вот там.
Он постучал меня по груди.
— Ты лучишься чем-то теплым, чувственным и очаровательным. Я бы узнал тебя везде и в любом теле.
Довольная, я повернулась к нему:
— Я рада, что ты здесь. Даже если это из-за неприятностей с Бартоном и Дейной. Мы все устроим. Я обещаю. Я не дам им услать тебя в какую-нибудь ужасную дыру.
На его губах заиграла веселая улыбка. Привязанность сияла в темных глазах, привязанность, несомненно отразившаяся и на моем лице. Вдруг он наклонился и поцеловал меня.
Тпру!
Это был вовсе не дружеский поцелуй, не из тех небрежных поцелуев, что мы частенько оставляли на губах друг у друга. Это был глубокий, эротический поцелуй. Губы его были словно бархат, язык медленно скользил по моему. Я была так смущена, что какое-то время не могла ничего сделать, кроме как погружаться в этот поцелуй, от которого по всему телу расходились волны возбуждения. Опомнившись, я отпрянула и села:
— Какого черта ты делаешь?
Он тоже сел, столь же удивленный моей реакцией, сколь я тем, что вызвало ее:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты поцеловал меня. Я хочу сказать, поцеловал по-настоящему.
Он ухмыльнулся, чувственно и вызывающе. Я вздрогнула. Когда инкубы направляют на кого-то свое обаяние, это сбивает с толку даже суккуба.
— Что тут такого? Ты значишь для меня больше, чем кто-либо иной в этом мире. Для нас это естественный шаг. Нам давным-давно следовало этим заняться.
Я покачала головой, отстраняясь:
— Меня устраивают наши отношения.
— Только потому, что ты не пробовала других. Мы друзья. Я знаю это, и мне это нравится. Но ты сама сказала: утомительно спать с людьми, которые тебя не волнуют.
— Да, но… Я не думаю, что здесь нужен ответ.
— Так в чем же ответ? — настаивал он. — Спать — или, скорее, не спать — со смертным, который тебя волнует?
Я встала с постели.
— Это грубо. И совершенно здесь ни при чем. Я не хочу, чтобы между нами было что-нибудь, кроме дружбы, Бастьен. Секс все испортит.
Он остался в кровати и наблюдал, как я вышагиваю по комнате.
— Секс приведет в порядок многое. Пора получить удовлетворение помимо работы. Это поможет нам обоим. Нам это нужно.
Я отвернулась и уставилась в окно, ничего не видя:
— Я в этом не нуждаюсь.
— Нет?
По голосу я поняла, что это уже не Бастьен. Это был голос Сета.
Вытаращив глаза, я резко повернулась:
— Прекрати! Изменись немедленно!
Бастьен — в образе Сета — непринужденно откинулся на подушки. На нем были джинсы и футболка с эмблемой группы «Уайтснейк», вполне в духе Сета. Волосы растрепаны. А рассеянная улыбка даже привлекательней.
— В чем дело, Фетида?
Я в ярости бросилась к кровати, хотя на самом деле больше всего хотела убежать отсюда подальше.
— Это не смешно! Немедленно изменись!
Он скользнул к краю кровати:
— Давай, и как ты раньше не сообразила? Это превосходное решение всех твоих проблем.
— Нет-нет. На самом деле, нет.
Он встал и подошел ко мне, не вплотную, но так, что у меня бешено застучало сердце. Я стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места.
— Конечно же да. Это вариант, даже если ты не хочешь от него избавиться. Ты все время по нему чахнешь, гадая, как бы до него дотронуться и с ним остаться. Ну, это твой шанс. Это единственный безопасный способ делать все, что пожелаешь, и не повредить ему. Давай прямо сейчас, и ты избавишься от массы будущих огорчений.
Я затрясла головой, потому что не могла вымолвить ни слова. Слишком много противоречивых чувств. Все это было совершенно нереально. Ошеломляюще. В первую очередь меня потрясла его наглость. Я знала, что он безрассуден и самоуверен, но это переходило всякие границы. С другой стороны, Бастьен подделал Сета с точностью до мельчайших деталей, и его вид действовал на меня так же, как и всегда. Все было точно такое же. Привлекателен и безупречен. И все же еще более опьяняющим было само его предложение. Я и вправду могла бы делать все, что пожелаю. Это было со всех сторон неправильно, но я не могла отрицать этой тяги. Невозможное искушение.
— Я не буду обманывать Сета.
— Ребята, какой между вами обман? Ты же всю дорогу этим занимаешься.
— Тогда я не собираюсь становиться очередной твоей победой, — огрызнулась я.
— Прекрасно.
Футболка исчезла, и передо мной предстал его восхитительный голый торс. Он схватил меня за руки и прижал их к своей груди. Я обнаружила, что кожа у него совсем гладкая; только несколько мягких и шелковистых золотых волосков.
— Представь, что ты меня покоряешь.
— Никого я не покоряю.
— Ладно. Тогда убери руки.
Я посмотрела туда, где лежали мои руки. На грудь Сета. Она была теплой. У нас обоих была светлая, чуть загорелая, золотистая кожа. «Убери свои руки». Вот и все, что нужно сделать. Мне нужно только убрать руки, отойти и прекратить наконец эту нелепую игру. И все же я никак не могла отступить. Конечно, это не Сет, но иллюзия была настолько мощной, что я вполне могла поверить: именно так было бы с ним.
Без единой мысли в голове я провела пальцами по его груди к животу. Сет не культурист, но поджарый и в хорошей форме от бега и плавания. Я видела его в боксерских трусах: крепкие мускулы бугрились именно там, где должны были. Еще одна превосходная иллюзия. Прежде, в постели, мои руки
