Ирину, периодически приговаривая: «Ну…», «Да…», «Вроде как…». Закончив, вернул трубку Андрею:
– Семь пятниц на неделе! Ну ладно, отнесу письмо мэру, пусть изучает.
Андрей уходил от Иосифа Григорьевича со странным чувством – с одной стороны был доволен, что люди сработались и занимаются важными вопросами, двигают фирму вперёд, а с другой сознавал, что на определенном этапе он станет ненужным и его вышвырнут, как в своё время он вышвырнул Гордеева и Штейна, компаньонов, с которыми начинал бизнес, и как Ансимовы с Быстровыми, попользовавшись, выбросили Фарида, который начинал аккумуляторный бизнес на заводе Балт-Электро.
Но он не ощущал от этой пары, Иосифа Григорьевича и Ирины, никакого негатива, напротив, полная доброжелательность и позитив, стремление к сотрудничеству во имя общего дела. И Андрей понадеявшись на интуицию, которая еще ни разу не подводила, успокоился.
Глава 31
Это заведение, армянскую шашлычную в укромном уголке набарежной недалеко от лодочной станции, Андрей выбрал для встречи с Таней из тех же соображений, что и «Замок на песках» – здесь крайне малая вероятность встретить знакомых. Кроме того, ему нравилась здешняя кухня, особенно шашлык. Поужинав, они вышли на прогулку. Выдался ласковый день, и его ласка заворожила их. Они шли рядом по безлюдной набережной, слушая гомон птиц. На фоне розового неба верхушки деревьев казались лиловыми от почек, начинавших набухать на концах тоненьких черных веточек. Темные воды Волги были подернуты рябью. Дышалось удивительно легко, как бывает только весной. Во всём было ощущение весенней лёгкости.
– Ты правда подаришь мне домен и поможешь с сайтом? – спросила Таня.
Он ответил, что сделает всё от него зависящее и заплатит за рекламу, она принялась рассказывать разные светские сплетни, он рассеянно слушал. Он интересовался только женщинами и не понимал, зачем следить за жизнью каких-то абстрактных знаменитостей, которых нельзя оприходовать. И, дождавшись, пока она выговорится, принялся развивать свою тему:
– Экономика и учет – это единственная проблема, которую не может контролировать моё эго. Может, кому-то по душе этот стерильный мир формул, но не мне. Сейчас время широких замыслов и крылатых надежд, и я хочу, разделавшись с проблемными долгами, спокойно претворить в жизнь кое-какие идеи. К сожалению, выручка с вексельного проекта ушла на текущие расходы, и сейчас у меня два варианта: взять в банке кредит под разумный процент… либо повернуться к кредиторам задом, к себе передом… и уехать куда-нибудь где меня никто не знает.
Таня попыталась изложить контр-аргументы:
– …насколько я понимаю, этот бюджетоемкий проект с туманным будущим… Ты спускаешь заработанные на Экссоне деньги, и неизвестно, как дело пойдёт дальше. Вот Ренат…
И она в мягкой форме изложила то, что Ренат говорил насчет аптек. Андрей подозрительно посмотрел на неё. Он доверял Ренату, работавшему так, будто дом строит – основательно, постепенно, кирпич за кирпичом. Но когда его слова пересказывает Таня…
Андрей фыркнул:
– Он меня критикует… Но сам при этом он не сочится идеями, что? нужно делать и куда двигаться. Я не воспринимаю критику Рената в принципе, эта критика – рассуждения евнухов о любви: сам Ренат ни одного дела в жизни не создал, умеет только подчиняться, выполнять чужую волю. Чтобы в чем-то понимать, нужно самому этим заниматься.
Таня попыталась возразить:
– Но это неразумно…
– Пусть Ренат называет меня как хочет! – перебил Андрей. – Ему ли, пигмею, понять настоящего бизнесмена, человека с большим горизонтом!
– Он хочет как лучше!
Андрей на секунду помрачнел, затем сказал:
– А ты что, его защищаешь?!
Она отвела взгляд.
– Таня! – требовательно сказал он.
– Что? – она снова смотрела ему в глаза тем особенным взглядом, которому он верил.
– Что происходит? Почему ты не хочешь заниматься со мной любовью?
– Просто вчера я много выпила и мне было плохо.
– Да, но если сейчас мы отправимся в гостиницу, у тебя опять найдется причина. Или ты хочешь сказать, что мы, как раньше, сольемся в экстазе прямо у двери?!
– Сегодня у меня недомогание… по женской части, – соврала она, всё так же глядя ему в глаза, собственно как он сам учил её говорить неправду так, чтобы тебе поверили.
– Можно в устной форме, ЛОР-часть у тебя в порядке, – сказал он раздраженно, не надеясь уже ни на что, и видя, что она уже приняла решение и не отступит.
Она посмотрела на него укоряющим взглядом.
– Будем считать, что ты ничего не говорил, а я ничего не слышала. И мы не будем практиковать простоту нравов.
– Раньше ты практиковала, еще как!
– Я не против орального секса, я против этих мерзких речевых оборотов!
– А я против твоего динамо! – сорвался на крик Андрей. – Объясни мне, что происходит! Что с тобой? Нашла себе нового парня?
Закусив удила, он наговорил ей много резких слов, после которых интим исключен был полностью. Он терялся в догадках, в чем дело: ничего не изменилось, но теперь всё по-другому. А вести конструктивный диалог не мог физически – настолько Таня возбуждала его, такая сочная, сексуальная, настоящая бандитка любви.
Проводив её домой, он какое-то время продумывал следующее, завтрашнее свидание с ней, он чувствовал, что сможет отвоевать своё сокровище… но по итогам раздумий позвонил в прокат автомобилей, с которым у него был договор, и попросил подогнать к своему подъезду Форд Мондео. А когда водитель пригнал машину, Андрей погрузил в неё вещи, и, выехав из города по Третьей Продольной, повернул на Саратов. Конечной целью путешествия была Казань.
Глава 32
В Казани основным клиентом Совинкома на протяжении вот уже ряда лет оставалась больница номер шесть, главный врач которой, Азимов Фоат Юнусович, поначалу закупал на Совинкоме без конкурса, а когда законодатели приперли со своими нововведениями и обязали территориальные департаменты здравоохранения устраивать открытые конкурсы по закупке расходных материалов, он сам договаривался в нужных инстанциях, и от Андрея требовался лишь договор, спецификация и счет. И конечно же, последующая отгрузка и своевременный привоз комиссионных (Азимов брал 25 % – не для себя одного, он работал в команде, как во всех других местах). Это был идеальный клиент, такой же как Халанский, главврач волгоградского кардиоцентра. К тому же, веселый и компанейский, и что очень важно, без двойного дна. Если говорил «да», то на него можно было надеяться и рассчитывать продажи на год вперед. В других местах с этим обстояло гораздо хуже – главврачи катали вату, размазывали кашу по стене, мялись как девочки и не могли дать точный ответ, а если обещали, то запросто могли подвести и отдать заявку другим поставщикам.
Андрей одно время пытался наладить поставки дорогостоящего оборудования, но Азимов сразу осадил: «Каждый сверчок должен знать свой шесток». То есть он не перебивал мазу другим своим партнерам, с которыми у него сложились отношения, но и сохранял за Совинкомом существующую делянку.
Изначально в шестую больницу Андрей попал благодаря Вере Ильиничне Галишниковой и Ноне Ильиничне Галимулиной, соответственно главврачу и начмеду Республиканского роддома. У их сотрудницы муж работал в кардиохирургическом отделении шестерки, и эта женщина свела Андрея с заведующим кардиохирургии, а тот вывел на главврача. Поначалу Азимову было непонятно, почему он должен работать с какой-то волгоградской фирмой, не помогло и вмешательство представителей Johnson & Johnson, приезжавших специально в Казань и рекомендовавших компанию Совинком как их официального дистрибьютора по Югу России. Азимов упорно не хотел отказываться от своих поставщиков и заказывал только те позиции, от поставок которых эти фирмы отказывались.
