— Я видел ваше впечатление от рубинов, — поддразнил он меня, — Находите дар неподходящим для ребенка?
Я скорчила гримасу.
— А зачем они ему? Хотя можно украсить камнями колыбель или сделать декоративную подвеску над кроваткой. У вас принято дарить такие подарки?
— Боюсь, да, — улыбка не сходила с лица принца, — Вы правы: Майвенн может дать малышу все, что нужно. Большинство же гостей стремятся угодить королеве, а не младенцу — отсюда и бесполезные дары.
— Вот еще, Лейт, — забрюзжала его мать, — это смешно. Уверена, ребенок Майвенн будет в восторге от хрустального сервиза, который мы ему подарили.
Я извинилась и сказала, что ухожу. Лейт на прощание снова поцеловал мне руку и тихо произнес:
— Прошу извинить матушку. Она обычно говорит не думая.
Я рассмеялась.
— Все в порядке, — прошептала я в ответ, — Она — королева.
Тогда Лейт сказал более громко, как положено:
— Надеюсь, вы нанесете нам визит. Мама умирает от желания принять вас у себя при дворе.
— Конечно, — заверила я его, — на днях.
И постаралась вернуть любезность:
— Вы тоже желанные гости в моем Царстве. Я редко бываю в этом мире, но приезжайте в любое время.
Лейт просиял, как и Катрис. Королева даже замолчала… Да, произвела я впечатление…
— Благодарю, ваше величество. Буду очень рад. Я слышал потрясающие рассказы о вашей земле. Говорят, она сурова, но прекрасна.
Шайа тихо рассмеялась, когда мы отошли.
— Вы даже не представляете, что наделали.
Я удивленно посмотрела на нее.
— В смысле?.. Кажется, я неплохо справилась, учитывая бесконечную болтовню мамаши.
— Не обманывайтесь. Катрис хитроумнее, чем кажется. И могущественнее. К несчастью, ее сын не таков.
— Лейт? Что ты хочешь сказать? По части волшебства?
Шайа кивнула.
— Он почти лишен дара. И не сможет унаследовать королевство матери.
— Ничего себе…
Джентри живут так долго, что я никогда не задумывалась о вопросах наследования.
— Но он кажется весьма смышленым.
— Так и есть. Даже слишком. Он ученый. Создает вещи, которые меняют мир. Недавно изобрел машину для печати книг, как у людей. Больше не нужны армии переписчиков.
— Печатный станок? Ничего себе!
Кто бы мог подумать? Лейт — джентрийский Гуттенберг! Здорово! Может, Мир Иной на пороге индустриальной революции?
— И это не поможет ему с короной?
— Нет.
Шайа совсем не сочувствовала принцу. Магическая сила — прокрустово ложе в мире джентри, поэтому папаша и звезда до сих пор. На меня тоже отсвечивает неслабо. Многие верят, что в один прекрасный день я сравняюсь с ним по силе.
— Гениальности недостаточно, чтобы подчинить землю. Ему как воздух нужна сильная супруга.
Я споткнулась на ровном месте.
— Что? Ты это про меня?
— Они, несомненно, смекнули, что вы — выгодная партия. Могущественная, со своим царством. А человеческая кровь и способность к зачатию ставят вас вообще вне конкуренции. Плюс еще пророчество…
— Господи! Да вы тут все рехнулись…
Шайа, похоже, от души веселилась, наблюдая за мной.
— Как я уже сказала, Катрис — очень хитрая тетка. Она не лгала, когда говорила, что хотела с вами встретиться. Вероятно, давно вынашивает идею. Вы пригласили Лейта… Держу пари, он не заставит себя ждать.
— Господи, неужели тут нельзя ни с кем быть просто друзьями? Почему каждый парень здесь — потенциальный жених? Лейт милый, но… увольте.
Наверное, мне не стоило так удивляться. Джентри — ребята абсолютно без комплексов. Это уже демонстрировали несколько пар по углам зала. Потому все происходящее кажется им романтическим свиданием. Учитывая совершенно неромантические потуги умертвий по дороге сюда, я должна была быть благодарной Лейту за более-менее цивилизованное поведение. Но меня все это чертовски утомляет.
В тот день Шайа представила меня множеству придворных. Большая часть имен и лиц смешалась в голове, как каша-размазня. Я улыбалась и кивала, мечтая оказаться дома, в постели с Кийо.
Под конец вечеринки мое внимание привлек новый персонаж.
Первое, что бросилось в глаза, — темная кожа, восхитительная редкость в этой части Мира Иного. Черные волосы падали на лицо и плечи незнакомца множеством тоненьких косичек, выделяясь на фоне темно-красного плаща.
Он склонился над моей рукой, изысканным жестом откинув складки одеяния.
— Ваше величество, — проворковал мужчина с еле уловимым французским акцентом, — большая честь для меня. Рассказы о вашей красоте не идут ни в какое сравнение с реальностью. Я — Жерар де ла Колин.
— Должно быть, вы прибыли издалека.
Географически Мир Иной — отражение нашего.
Здесь, недалеко от Аризоны, говорят на разных вариантах американского английского. Я вдруг подумала: а как местные правители выгнали отсюда джетрийскую версию индейцев?
— Ради удовольствия видеть вас я готов проехать полмира. Но если угодно, я с огромным удовольствием поведаю вам историю моей родной земли. Ее красота заставляет проливать слезы… Хотя, должен признать, ваша земля тоже заставляет людей плакать — правда, несколько по другим причинам.
Я рассмеялась.
— Вы правы. Что посеешь, то и пожнешь.
— Терновые земли суровы и прекрасны, как их королева. — Жерар склонил голову. — Если вдруг вам понадобится что-нибудь сотворенное из металла, — я обладаю скромными способностями к работе с ним. Пока ваш покорный слуга живет в Рябиновом Царстве, но с удовольствием сделает все, что вы пожелаете.
Я поблагодарила его и сказала, что подумаю. Когда мы распрощались, я повернулась к Шайе.
— Он мне понравился. Но, позволь, догадаюсь: он тоже хочет затащить меня в постель и стать отцом моего ребенка?
— Он бы не отказался… Только вряд ли ему нужен ребенок. Жерар и в самом деле талантлив — в его жилах даже течет немного людской крови, что позволяет ему работать с железом. Но… кузнец увивается за людьми высокого происхождения и пытается завести знакомства, чтобы в один прекрасный день прибрать к рукам какое-нибудь царство.
Только Шайа могла столь деликатно сказать, что он всего лишь подлиза и прилипала, готовый на все ради своих амбиций. Но это не отменяет его таланта. Неплохо бы им воспользоваться: заказать для нашей доброй подруги, Терновой королевы, достойный венец.
Спокойный, выразительный голос разорвал мне сердце. Я застыла как вкопанная. Медленно обернулась — и утонула в зеленых, обрамленных длинными ресницами глазах, пронизанных золотисто-
