ореховыми искорками. Красоту внезапного собеседника подчеркивала волна огненных волос, подобных листве его лесов.
Дориан, владыка Дубового Царства.
— Ваше величество! — радостно воскликнула Шайа, сгибаясь в почтительном поклоне. — Доброго здравия! Как поживает ваше Царство?
Дориан улыбнулся и слегка потрепал ее за подбородок.
— Боишься, что без тебя все придет в упадок? Признаюсь, дела обстоят хуже, чем раньше, но мы справляемся. Не сомневаюсь, молодая королева нуждается в тебе больше, так что я еще пострадаю немного ради ее благополучия.
Дориан пристально посмотрел на меня. Я промолчала. Шайа задумчиво поглядела на нас, и радость на ее лице сменилась тревогой.
— Прошу прощения у ваших величеств. Пойду поищу чего-нибудь освежающего. Вернусь через минуту.
Не успела я и слова сказать — а Шайа уже сбежала. Я подумала отправиться следом, но…
Дориан теперь вел себя сдержаннее, однако его всегдашние насмешливость и ленивое изумление, увы, не пропали. Он словно играет пьесу своей жизни для большой восторженной толпы: всегда манерен и драматичен. А уж эти его двусмысленные комментарии…
— Вот мы и встретились, Эжени, — Дориан небрежным движением расправил складки наряда черного бархата с золотистым и красным орнаментами по краям. — Ты, как всегда, ослепительна.
— Прекрати, ради всего святого! Я самая чудовищно одетая женщина в этом зале!
— Нет. Я видел посудомойку, она была одета куда хуже. А корона и правда была бы кстати. Подчеркнула бы твой титул. Но оставим это. Платье прелестно, несмотря на простоту. Вскоре ты увидишь на других женщинах похожие наряды. Даже в таком облачении тебе трудно не привлекать взгляды. Всему виной твоя красота. Подобного очарования никогда не будет у этих расфуфыренных дам, сколько бы дорогих тяжелых тканей они на себя ни намотали.
— Ты и сам замотан в приличное количество дорогой тяжелой ткани.
Уголки его губ изогнулись.
— Если она тебе не по вкусу, я сниму ровно столько, сколько пожелаешь.
Я закатила глаза. Удар попал в цель. Вспомнилось его совершенное тело в лунном свете надо мной, привязанной к кровати. Всего одна ночь, только одна… Прошло уже три месяца, а я никак не могла выкинуть его из головы. Сладостные воспоминания переполнили смущенный разум.
Задолго до той ночи Дориан стал одним из первых моих союзников в Мире Ином. Соратник короля Бурь, он с радостью сделал бы мне ребенка, но ни разу не пытался применить насилие. Он хотел, чтобы я сама решила остаться с ним. В конце концов он помог мне победить Эзона и обучил азам магии.
— Ты уже что-нибудь подарил Майвенн? — спросила я невпопад, пытаясь увести разговор в безопасное русло.
Прежде чем ответить, он пристально посмотрел на меня.
— Да, разумеется. Что? Несколько отрезов великолепной ткани. Уверен, она найдет им применение. Их раздобыл мой эконом. Жалкий подарок по сравнению с твоим…
Дориан посмотрел на другой конец зала, где Майвенн и Кийо смеялись в компании каких-то дам.
— Полюбуйся на них. Удивительная пара! Пожалуй, когда ребенок появится, закажу их семейный портрет. У самого лучшего мастера. Чтобы подарок подольше их радовал.
Я напряглась.
— Вот что тебе надо было? Ты ни капли не изменился, Дориан. Я не собираюсь вести светскую беседу с ядовитой змеей!
Дориан испустил многострадальный вздох.
— Ты, как обычно, невысокого мнения обо мне, Эжени. Я просто хотел узнать, как у тебя дела. Соскучился. Нравится быть королевой? Твоя земля не погибла… пока… Хороший знак.
Все еще взбешенная издевками над Кийо, я злобно уставилась на Дориана.
— Я вообще не хотела быть королевой. Это ты втянул меня! Не заставь ты меня обманом подчинить землю, я была бы сейчас в Тусоне, далеко от этого цирка.
Обида на Дориана все еще сидела внутри. Не прощу!
— Неправда. Ты бы так же слонялась вокруг, пока твой любовник принимает подарки для ребенка. И мужчины вроде юного принца Рябиновых земель по-прежнему обхаживали бы тебя, потому что ты дочь короля Бурь.
— Вот уж кем я точно не хочу быть!
Дориан беспомощно развел руками.
— Этого не изменишь. Я лишь могу помочь тебе с магическим наследством. Только вот ты этого не желаешь.
Я отвернулась.
— Не нужна мне твоя помощь.
Злость и обида — не главное; я не могла избавиться от предчувствия, что, приняв «помощь» Дориана, рано или поздно снова проснусь в его постели.
Король подошел ближе.
— Ты продолжаешь заниматься самостоятельно?
Я промолчала.
— Ты вообще учишься? Или хоть пытаешься? Странно. Припоминаю, ты говорила, что довольна мастерством, которого достигла со мной.
Он улыбнулся.
— Ну и как успехи? Может, все-таки помочь?
Я вскипела. Происходящее на вечеринке то и дело
выбивало у меня почву из-под ног. Змеиный язык Дориана — окаянная последняя капля. Чаша моего терпения переполнилась!
— Нет! Обойдусь без тебя! Мне вообще не нужна помощь, ясно? Я сама прекрасно справляюсь.
Убийственно тихий смех Дориана окутал меня.
— Эжени, Эжени! Ври кому угодно! Ври своему кицунэ, можешь даже врать самой себе. Но только не мне. Я-то тебя знаю. Я видел, как ты жаждала знаний, как пылала и струилась в тебе сила. Я чувствую то же самое. В твоих фиалковых глазах горит желание ухватить побольше… Тебя пожирает магия.
— Ты, как всегда, выдумываешь.
— А ты, как обычно, отрицаешь очевидное. Ты — такая, какая есть, Эжени. Когда поймешь и примешь это, сможешь творить великие дела.
— Разговор окончен, — огрызнулась я, собираясь уходить.
Дориан схватил меня за руку и неожиданно грубо вернул на место. Я вскрикнула. На долю секунды показалось, что я в его власти. Боль в запястье разбежалась по всему телу горячими волнами, и запах корицы окутал меня, когда мы оказались столь близко друг от друга… Стало трудно дышать, но я постаралась успокоиться.
Такой реакции Дориан не ожидал. Глаза его слегка расширились от удивления. Пододвинувшись еще ближе, он провел большим пальцем по коже моего запястья. Хватка не ослабела.
— Как в старые добрые времена? Похоже, тебе все еще нравится связывание. Молчишь? И в этом не признаешься?
— Серьезно? — съязвила я. — Может, попробуешь трахнуть Кийо? У него похожие вкусы.
В глазах Дориана отразилось изумление напополам с темным желанием.
— Я не совсем понял. Ты наконец купила ему поводок? Знаешь, не все равно, берет тебя животное или ты сама отдаешься чужой власти. Первое — общепринято. Второе — нет. Это сродни искусству. И возможно только в исполнении мастера.
И продолжил таким спокойным голосом, как будто говорил о погоде:
— Я придумал, как мы в следующий раз займемся любовью. Ты будешь лежать на животе. Руки привязаны к изголовью кровати. Придется тебе слегка привстать на колени, приподнять бедра. Ты будешь простерта в униженном поклоне, а я возьму тебя сзади.
