Я нахмурилась.
— Ладно, ты можешь этим теперь заняться?
Он усмехнулся.
— С удовольствием.
Отвернувшись от меня, он пристально оглядел собравшихся.
— Теперь вы все подданные Королевы Эжени, дочери Тиригана, Короля Бурь. На колени, — рявкнул он.
Я сделала надменный вид, так как они подчинились. Я знала, что все необходимо было основывать на нашем контроле. Никаких слабостей, никаких колебаний. Мы были завоевателями. Я бы давно сняла Железную корону, но, к сожалению, у меня не было моего обычного символа власти. Ну, хорошо, его не было, так как я не могла предвидеть такое, пока собиралась. Склонив головы, все пали ниц, оставаясь на коленях несколько секунд, в течение которых я чувствовала себя не в своей тарелке. Наконец им было позволено подняться, и Рюрик ввел полное военное положение, требуя оценки всех солдат и устанавливая новые правила для прислуги и беженцев. Так же у него нашлось несколько задач и для меня — несколько действий, позволяющих мне выглядеть царственной — прежде чем объявил, что я могу уехать.
— Я разберусь с насущными проблемами, — сказал он, понизив голос.
Мои собственные солдаты в настоящее время были вне досягаемости, занимаясь наведением порядка.
— Мы ограничим выход из крепости и проведем рекогносцировку этой области, выявляя тех, кому можно доверять.
Он сделал многозначительную паузу.
— Вероятно, мне придется перебросить значительную часть своих солдат на охрану темницы.
— Делай все, что тебе нужно, — сказала я.
Я предчувствовала, что в конечном итоге он заговорит о казни, но пока что сдерживается. Я предположила, что выглядела такой же уставшей, как себя чувствовала.
— И вы просто хотите заключить в тюрьму бывшую королеву, на данный момент?
— На данный момент.
Жасмин хмыкнула рядом со мной, и выражение лица Рюрика показывало, что он разделяет ее мнение.
— Ну, не оставайтесь в стороне надолго, — сказал он. — Вам нужно сделать свое присутствие ощутимым. Вам надо соединиться с землей.
— Знаю, знаю, — проворчала я.
Я прежде избегала Тернового Королевства. Но оно звало меня обратно.
— Я знаю, как это работает.
Его брови поднялись, и сардоническая улыбка вернулась.
— Знаете? А вы знаете, что произошло?
Я вскинула руки, показывая вокруг.
— Я застряла с еще одним королевством.
— Вы знаете, сколько монархов контролируют больше одного королевства?
Я покачала головой, предполагая, что кто бы это ни были, они находятся далеко от меня.
— Ни одного, — сказал Рюрик.
— Я... Что? Нет.
Дориан как-то упоминал о завоевании более чем одного королевства, и на основании его слов я решила, что такое происходит время от времени. Одно из предназначений Железной Короны предполагало именно это.
— Наверняка есть кто-нибудь еще.
— Ни одного, — повторил Рюрик. — Вы единственная. Единственная во все времена... ну, за исключением Короля Бурь.
Мир вновь покачнулся вокруг меня. Мне опять захотелось куда-нибудь пойти и прилечь. Моя реакция вызвала у Рюрика еще большую улыбку, но я клянусь, что в его глазах было очень мало сочувствия.
— Поздравляю! — воскликнул он. — Поздравляю, Эжени, — Рябиновая и Терновая Королева!
19
Потребовалось некоторое время, прежде чем Кийо, Жасмин, и я смогли вернуться в Тусон. Нам, конечно, пришлось заехать в Терновое Королевство, где Шайя и другие задавали мне всяческие вопросы о том, что случилось, и что я собиралась делать. Кийо, и даже Жасмин, ответили на большинство вопросов за меня, потому что, если честно, я не была уверена, чего теперь хотела. Единственное, что я точно должна была сделать — это потребовать ключ Жасмин и раскрыть ее цепи. Она удивленно смотрела на свои освобожденные руки, поглаживая запястья. Я чуть не оставила наручники и ключ в замке, но потом передумала, и взяла их с собой в человеческий мир.
Она никогда раньше не видела мой дом и когда мы вошли, рассматривала его с одобрением. Все было тихо, и пустой холл внушил мне уверенность, что я не найду Тима и Лару, прячущихся в его спальне снова. Однако, доказательства их 'любви' были по-прежнему очевидны.
— Черт бы их побрал, — сказала я, осторожно убирая красный кружевной лифчик с дивана и бросая его дальше по коридору прямо к комнате Тима. — Я собираюсь это продезинфицировать. Возможно, и все остальные предметы мебели тоже.
— У тебя есть Поп-Тартс!
Жасмин не дошла до гостиной. Она остановилась на кухне, открывая каждый шкафчик, который могла найти.
— И 'Эппл Джекс'! Арахисовое масло, соус ранч, соленые крекеры...
Я была удивлена, что последнее взволновало ее так сильно, но после пары лет питания исключительно джентрийской едой, даже самая обычная человеческая кухня была, вероятно, волнующей.
— О! — воскликнула она. — Можно взять один из твоих милки-вэй?
— Конечно. Бери все, что захочешь.
Ее глаза широко распахнулись, когда она вскрыла пакет, а мы с Кийо с улыбкой смотрели на нее, словно преисполненные гордости родители рождественским утром. Несмотря на то, что 'милки-вэй' одни из самых моих любимых шоколадных батончиков, в данный момент я не разделяла восторгов Жасмин, но наблюдая за тем, как она уплетает их, не могла не отметить некоторого семейного сходства. Она закончила свой сахарный порыв банкой кока-колы и устроилась на кушетке. Заметив, с каким нетерпением она потянулась за пультом дистанционного управления, я решила не упоминать о любовных утехах, вероятно, произошедших, где сидела Жасмин. Она щелкала каналы, продолжая удивляться. Был вечер — прайм-тайм — и на ее лице читались все эмоции, когда она натыкалась на старые и новые шоу.
— Ты захочешь переодеться, если я найду тебе что-нибудь подходящее? — спросила я.
Она смогла с легкостью вернуться к обычному человеческому поведению, но она все еще носила длинные, струящиеся платья в стиле джентри.
— Конечно, — сказала она, не отрываясь от экрана.
Кийо последовал за мной в мою спальню.
— Ты считаешь, что ей находится там безопасно? — спросил он. — Одной?
— Вообще-то да.
У меня и Жасмин не одинаковый размер одежды, но я нашла одни шорты на шнурке, которые вроде подойдут ей.
— Я не знаю почему... но я чувствую, что могу доверять ей.
— Будь осторожна, — предупредил он, садясь на край кровати. — Потому что все мы знаем, что она была счастлива попасть в плен, и чтобы Кассиас набросился на нее.
— Он ничего не сделал.
