меня никогда особой радости, но хоть во сне увидеть…
Во сне.
Зря я выбрала это слово.
— Увы, — деликатно начала Ясмин, — Джоэль, в общем-то, прав. Нужно, чтобы ты… э-э-э… пополнила запас энергии. Иначе Никту не приманишь.
Джоэль скривился. Я вздохнула.
— Понятно. Я не хочу, конечно, чтобы она успела еще кому-нибудь навредить, но… это обязательно нужно сделать сегодня? Нельзя ли завтра? Просто я… сейчас не готова.
После ссоры с Сетом… после всего услышанного. Я была разбита. Мысль о сексе вызывала тошноту, и никакой энергии не хотелось.
Джоэль сжал кулаки.
— Не готова? Нашла время капризничать! На кону жизнь…
— Джоэль.
Картер произнес всего одно слово. Но твердо и властно. Ни разу не слышала, чтобы этот неряшливый, ироничный ангел разговаривал таким тоном. Они с Джоэлем сцепились взглядами. Силу высших бессмертных я определять не умела, но знала, что Картер был невероятно силен. Сильнее даже Джерома.
— Оставь ее в покое. Никта нападет лишь тогда, когда наворует достаточно энергии. Этой ночью нам всяко не о чем волноваться.
Разбирайся я хуже в таких вещах, решила бы, что Джоэль испугался. Судя по виду, ему много чего хотелось сказать, но он отступил.
— Чудесно, — только и процедил сквозь сжатые зубы.
Я с благодарностью посмотрела на Картера. Надежды соблазнить кого-то в таком состоянии у меня было почти столько же, сколько у Тауни. Вспомнив о ней, я задумалась, не рассказать ли о своих подозрениях, что Никта высасывает и ее тоже. Но решила не делать этого. Ситуация с Тауни все-таки казалась темной.
Ясмин встала, положила руку мне на плечо.
— Отдохни. Выглядишь ужасно. А завтра тебе нужно быть готовой.
— Ха. Я выгляжу так, как мне захочется. Если и впрямь ужасно… значит, дело плохо.
Она улыбнулась.
— Я не о физическом виде.
Ясмин исчезла. Через секунду за ней последовали Уитни и Джоэль. Остались лишь Винсент и Картер.
— Все будет хорошо, — заверил меня ангел.
— Не знаю, — сказала я. — Безумное чудовище, порождение хаоса, рыскает то в меня, то обратно. Вы собираетесь его обскакать. Сильно смахивает на то, что закончиться все может не слишком хорошо.
— Маловерка.
Картер тоже исчез.
Мы с Винсентом немного постояли молча. Потом я вздохнула.
— Ангелы… чтоб их.
Он тронул меня за плечо.
— Пошли домой.
И мы выбрались из магазина и молча зашагали по холодной улице. Вид у Винсента был усталый и задумчивый. Наверняка из-за Никты.
Однако, когда мы приблизились к дому, выражение его лица начало меняться. Сделалось сперва озадаченным. Потом удивленным и испуганным. Испуг превратился в ужас и омерзение, и у дверей мы остановились.
— В чем дело? — спросила я.
Он указал наверх.
— Там… какое-то зло.
— Моя квартира, быть может? Я ведь зло, как тебе известно, по определению…
Винсент покачал головой.
— Нет-нет. Оно другое. Ты — зло природное… не обижайся. А там… что-то рукотворное. Черное и неправильное. Неестественное. Кто-нибудь из ваших еще живет в доме?
— Нет. Только я.
Он поморщился.
— Что ж, давай зайдем, посмотрим, где оно кроется. Фу. Похоже, по моим ощущениям, на… гниющие отбросы.
Мы вошли в подъезд, и он почти сразу понял где. В моей квартире.
— Сказано же было, я тут единственное зло, — пошутила я.
Хотя его реакция меня слегка встревожила.
Винсент не ответил, двинулся вперед с таким видом, что мне сразу вспомнилась его собственная шутка — насчет ищейки. Зашел в спальню и вернулся с хитроумной поделкой Данте.
— Вот, — сказал он, держа ее на вытянутой руке.
— Это? — спросила я удивленно. — Не может быть.
— Где ты взяла эту штуку?
— Ее сделал один мой знакомый. Тот, что мне помогал. Он вроде как… медиум. А может, и вправду медиум. Толкует сны и выдает себя за мага. — Я посмотрела на сплетенный из веточек шарик. — По-твоему, он и маг настоящий?
— О, не сомневайся. У этой вещи такое омерзительное и сильное излучение… не верится даже, что ты его не чувствуешь. То есть верится, конечно, просто ты знаешь совсем другие виды магии. Но, боже… у меня лично ощущение, будто я нахожусь в канализации.
— Ну… возможно, он и сам плохой человек. Так мне, во всяком случае, о нем говорили. Не знаю. Я думала, наркоманию имеют в виду.
— Он плох в любом случае, — сказал Винсент. — И эта вещь — плохая. Это репеллент, да? Чтобы не подпускать Никту?
— Да… только он не был уверен, что сработает.
— Сработает, еще как. Почти никого не подпустит. Чтобы смастерить такое… черт… Джорджина, сила, которая для этого требуется, — редчайший дар. С ним рождаются единицы. Твой знакомый точно не родился. Он эту силу украл.
— Силу все крадут, — заметила я сухо. — Я, Никта…
Взгляд Винсента сделался жестким.
— И ты, и она из людей ее высасываете. А эту из кого-то… вырвали. Как сердце из груди.
— Что?.. — Я вытаращила глаза. — Хочешь сказать, Данте, чтобы сделать амулет, кого-то убил?
— Именно этот амулет? Возможно. Но для того, чтобы хотя бы попытаться его сделать, он уже должен был обладать великой силой. А чтобы ее получить, он должен был однажды совершить что-то очень плохое.
— Такое, как убийство?
— Хуже. Особое убийство — жертвенное. Ты знаешь, какая в них заключена сила.
Да, я знала. В собственном ремесле — воровать души — выбора я не имела, но всегда старалась сохранить руки чистыми от прочих зверств. Тем не менее, служа аду, невозможно не знать всего ассортимента зла и способов, какими оно творится.
— И знаешь также, что, чем больше импульс — больше значимость — жертвенного убийства…
— …тем больше сила, да. — По телу побежали мурашки, когда я начала понимать, куда клонит Винсент.
— Кого бы он ни убил ради этой силы, выбор был отнюдь не случайным. Очень значимым для него. И очень страшным. Ему пришлось переступить через себя, через собственную человечность… чтобы ее получить.
Я снова посмотрела на плетеный шарик. Того, что чуял Винсент, я воспринять не могла, но теперь и мне было неприятно и тревожно рядом с этим амулетом. Я поняла вдруг, почему так странно повела себя
