должно быть вмешался. Два пулевых отверстия на стене показали то, что случилось с его животом. Третья пуля попала в него.
— Мисс Кинкейд… Его голос был настолько тих, будто карканье.
— Шшш. Мы поговорим позже, после того, как приедут врачи. Берегите силы.
— Может быть слишком поздно, — он задыхался. Могу поклясться, что он пытался улыбнуться. — Но… не… для меня…
— Они будут здесь через пять минут, — посчитала я.
— Не важно. Слишком слаб. Слишком много крови.
— Нет, сказала я с отчаянием. — Нет, не смотря на то, что я умоляла, моя истерия росла, я знала, что он был прав. Он потерял слишком много крови. Он был жив только потому, что это была медленно убивающая рана. Даже если медики войдут прямо сейчас, они не смогут вернуть время, чтобы спасти его. С его возрастом и недавними болезнями, он не выкарабкается. До сих пор я отказывалась в это поверить. — С вами все будет хорошо. Послушайте.
«Послушай ты». В команде не было никакой реальной силы, но я замолчала. Одна из его рук вцепилась в меня. «Это не … Ваш контракт».
Я была сбита с толку, я была поглощена им и магазином. Затем, я уловила контекст. — Не думайте о контракте. Мы побеспокоимся о нем позже.
Он усилил хватку. — Должен быть еще один. Два контракта.
— Там… что? Нет. Это работает не так. Я это точно знала. Один контракт для каждой души. Я подписывала один. Теперь, пожалуйста. Не говорите больше ничего.
«Найди его,» он кашлял. На его губах была кровь. «Найди… его».
— Конечно, конечно, — я могла согласиться с чем угодно, хотя то, что он говорил не имело никакого смысла. Мои слова должно быть успокоили его, потому что он немного расслабился. Хотя не было никаких сомнений в том, что он испытывает жуткую боль. Я взглянула на выход из магазина, в надежде услышать вой сирен. — Они должны быть здесь, — сказала я.
— Слишком… поздно. Ты… ты можешь остановить боль.
Он был настолько слаб, что мне пришлось наклониться, чтобы лучше услышать его. Даже после этого я смогла полностью расслышать его слова несколько мгновений спустя. — Я пытаюсь. Я немного сдвинула пальто, которое было бесполезно.
«Поцелуй … один поцелуй …»
«Я …» Мои глаза расширелись. «Нет. Нет. Это убьет Вас …», Как раз тогда, когда я сказала эти слова, я поняла, насколько глупыми они были. Этот выстрел уже собирался убить его. Он собирался умереть. Один поцелуй. Он хотел, чтобы поцелуй ускорил его смерть, так же, как я сделала Люку. Я никогда не делала этого снова, и я не хотела этого. Возможно это было милосердие, но я чувствовала себя убийцей. И все же, точно так же, как тогда, я знала, что это облегчит переход ….
Я покачала головой. «Нет»
— Никта… показала мне. Показала мне мою смерть, показала мне тебя.
Он снова закашлял и больше не мог говорить. Однако, он цеплялся за жизнь с болью на лице и мольбой в глазах.
Никс? Никс показала ему его смерть…
Я вспомнила то, что было глубоко в моей памяти, навестив его однажды, как раз после того как Никта была у него и показала ему видение. Он сначала отскочил от меня, а затем, позже не обратил на это внимания, сказав со смехом, что это были остатки ночного кошмара. Но теперь я понимаю. Он увидел свою смерть, увидел, что я была ее причиной. Он остерегался меня с того самого момента. Мужчина из моего сна был ложью, но все остальное, что она показала мне было правдой. Моя роль в смерти Эрика была предопределена… только не так как ожидалось. Это было так, как работали ее сны. Не так как ты ожидаешь.
И так, во второй раз, я стала ангелом милосердия … ангелом смерти … без разницы. Я наклонилась вниз и поцеловал его, игнорируя кровь на его губах. Точно так же. как с Люком, было только дыхание оставленной жизни. Еще пять минут, и Эрик ушли бы без меня. Та крошечная часть жизни была столь же чиста и хороша, я знала, что так будет. Эрик будет вознагражден в загробной жизни.
Когда я подняла свою голову, то увидела на его лице мир, слабые чувства мелькали через меня, такое иногда случалось, когда я получала энергию. Там была привязанность ко мне. Это не была романтичная любовь. Больше походило на отеческую любовь. Дружба. Нежность. И под этим было предупреждение, предупреждение для меня, он никогда не был близок, чтобы передать. Я была так поглощена последними каплями жизни, что я только отдаленно поняла, когда огни и сирены прибыли.
Кто-то увел меня, и я увидела людей, которые хлопотали вокруг него, но было поздно. Я уставилось на то волнение, которое последовало за этим — медики, врачи. Я видела все это не осознавая происходящего, отвечала на вопросы не понимая, что я говорю. Полицейский с добрыми глазами все записывал и разговаривал со мной очень мягко, часто повторяя свои вопросы. Я не знала ка долго все это происходило. Может быть час, а может дольше. Я только помню, что уверяла их снова и снова, что со мной все хорошо, что я могу идти домой и отвечу на все их вопросы.
Но когда я отъехала, все еще в шоке, не понимая что произошло, то я не поехала в Западный Сиэтл. Я поехала к Pioneer площади, припарковалась в удачном месте, и затем продолжила свой путь через празднующие толпы. Несколько человек любопытно на меня посмотрели, я не обратила на них внимания и вошла в подвальчик, держа путь к столику Джерома. Сегодня вечером он пил один, его темные глаза смотрели на меня пристально, когда я подошла.
— Джорджи, — сказал он, когда я подошла и остановилась рядом, — какая польза от перевоплощения, если ты ходишь в одежде, выпачканной кровью.
Я посмотрела вниз на пятна на своей рубашке. Игнорируя предложение о транформации, я повернулась обратно.
— Эрик умер, — сказала я ему бесцветным голосом.
Лице Джерома не выразило реакции.
— Как?
— Его убили. Кто-то стрелял в него.
Джером потягивал свой бурбон и молчал.
— И? Тебе больше нечего сказать?
Он нахмурился. — Что ты ожидаешь от меня? Мне заплакать? Одеться в мешковину и посыпать голову пеплом? Люди постоянно умирают, Джорджи. Ты единственная, кто оплакивает их, но не я. У меня нет никаких чувств ни к одному из них. И ты это знаешь. Как и к нему.
Я не знала. Когда Дуэйн — один из бывших сотрудников, — был убит, единственной демонической реакцией было раздражение Джерома.
— Это странно… — Я остановилась, задумавшись над словами, что было таившихся в глубине моего сознания все это время. — Вообще странно само то, что кто-то вломился в магазин New Age. Это не лучшее место для грабежа.
— Если деньги были, то это хорошее место для грабежа. Магазин располагается в пустынной полосе, в стороне от центра, и в нем находился только старик, это еще лучше для совершения грабежа. Пропали ли какие-нибудь ценности?
«Да», призналась я.
«Тогда почему ты здесь тратишь свое время?»
«Стекло».
«Стекло»?
— Стекло было выбито изнутри, — сказал я. — Осколки были разбросаны по тротуару. Тот, кто сделал это не разбивал стекло, чтобы войти. Это было сделано для отвода глаз.
Джером раздраженно вздохнул. — После всего, что ты видела, можешь ли ты честно признаться, что разбираешься в поведении людей?
— Это кажется странным, что кто-то, как Эрик, который занимается сверхъестественным и кто… — я колебалась, и хотела сказать, что он обдумывал мой контракт. Вместо этого я сказала, — кто только был связан с большим бессмертным прорывом, был жертвой этого совпадения.
