внутренний карман. Потом он пересчитал Арбатовых, оторвал пятнадцать билетов и отдал.
Подъехал автобус, и из него выпрыгнул шурин - родной брат жены Евдокии - Федор Назаров. Шоферский сын Славка тотчас уселся за руль, замер от восторга и робко бибикнул. Федор отвесил Славке подзатыльник, потом поздоровался с Дерибасовым. Арбатовы полезли в салон.
Народ удивился:
- Мишка, ты куда Арбатовых повез?
- На мясокомбинат, - огрызнулся Дерибасов.
- Этот может, - согласился народ.
Дерибасов уставился в небо, потом на часы и схватил за хлястик своего пиджака зазевавшегося Афоньку.
- Эй! Где остальные?!
Афонька недовольно отмахнулся:
- Не лапай! Пиджак почти новый. Где, где... Не знаю. Передумали.
- Как это передумали?! - взревел Дерибасов. - Почему это?
- Не знаю. Испугались.
- Чего испугались-то?! - неистовствовал Дерибасов, потрясая оставшимися билетами.
- Не знаю. Кто знает, чего у тебя на уме. Вот и испугались. Боятся тебя.
- А чего меня бояться?
- Ну что, - зловеще сказал он, - хорошо у Зинкиного Мишки? Нравится у Мишкиной Дуньки?! - и, смяв пачку сигарет, босиком, по стылой осенней земле, прошел он мимо невозмутимых Арбатовых, а вскоре уже пылал на краю села дом дяди Осоавиахима.
- До встречи завтра на том же месте! - дрожа от возбуждения и ночной прохлады, проорал раздетый Мишель, уступая дорогу ломившейся ему навстречу толпе носорогов.
Весь следующий день Дерибасов демонстративно скупал керосин и спички, сооружал факелы и развлекал детишек пиротехникой. Однако назначенное Дерибасовым ночное свидание не состоялось - Осоавиахимовский дом сделал то, что не смогли сделать ни многочисленные капканы Венедикта, ни подбрасываемые Зинаидой отравленные продукты, ни другие ухищрения многострадального семейства. И долго еще смотрели Арбатовы на Михаила Дерибасова со скорбным укором...
Порыв ветра швырнул бумажную ленту в лицо Мишелю. И эту пощечину он принял, как вполне заслуженную, - знал же, что с Арбатовыми нельзя иметь дело! Потратиться на лишние билеты, снова оказаться перед всем селом посмешищем... Ветер щелкнул бумажным бичом, и Дерибасов сорвался с места:
- Мировой у тебя пацан, Федор, - подскочил он к протиравшему лобовое стекло шурину. - Племяш, а ну иди сюда! Видно уже - шофером будешь... Да иди, не пожалеешь! Шофером будешь? Точно? Тогда держи пятерку - купи в городе конструктор.
Славка и Федор онемели - один от счастья, другой от удивления.
- Ну так чего ждем? - напористо сказал Дерибасов. - Билеты - вот они, поехали. А остальных по дороге подберем. Заедем за ними, лады?
- Остальные тоже Арбатовы? - поинтересовался Федор, уяснив причину дерибасовской щедрости.
- Ну.
- А зачем тебе?
- Надо, - сухо сказал Дерибасов. - Дело. Там у меня в машине товарищ из органов, так что следуй за нами и не обгоняй.
Федор усмехнулся, покрутил головой, вздохнул, подумав о сестре Дуняше, и полез в кабину.
Арбатовы селились на выезде, вокруг того самого места, где по преданию сломалась легендарная арба.
У первого же покосившегося забора автобус послушно затормозил вслед за «Волгой». Оголтелый Дерибасов ворвался в запущенный двор, выволок нечесаную Людку Арбатову с двумя сопливыми детишками и запихнул в автобус.
- А че это он, - не поняла бегемотообразная Людка, когда автобус тронулся.
- Лютует, - солидно объяснил Осоавиахим.
У следующего косого плетня автобус пополнился сонным рябым Сенькой и его престарелой матерью - бабкой Пелагиадой.
- Чего это, - бурчал недовольный с похмелья Сенька, - куда ще там ехать. Не желаю никуда ехать.
- Только попробуй не поедь! - угрожал Дерибасов и щурил глаза.
Павел Константинович хоть и курил невозмутимо, как шериф, но уже посматривал с интересом. Запихнув в автобус последнего Арбатова, Дерибасов повеселел, и на вопрос Павла Константиновича о смысле происходящего, долго развлекал того назарьинскими легендами об Арбатовых.
- А все-таки, - перебил Павел Константинович километров через пятьдесят, - зачем вы так энергично загоняли в автобус этих Арбатовых?
Дерибасов вцепился в руль и опасливо покосился на соседа:
- Это я их на экскурсию везу. Наиболее отсталых односельчан, значит. Я же это, кооператив у меня. Откликнулся на призыв. «Деликатес» - может, слыхали? Полгорода, считай, мои шампиньоны ест. Будет время - загляните, мы всегда с радостью... Ну и зарабатываю, понятно, прилично. А нас-то всего с Евдокией двое. Детей бог, значит, не дал. Ну я и это, осуществляю от кооператива социальную программу. Хочу повысить культурный уровень на селе, а как же! За свой счет везу, а они видали, как упираются? Арбатов - он и в Африке Арбатов.
Павел Константинович живо заинтересовался рассказом Дерибасова:
- Ай-я-яй, ну надо же! А много народу в вашем кооперативе, Михаил э-э...
- Нет, нет, это, просто Михаил, - с готовностью улыбнулся Дерибасов. - Махонький у нас кооперативчик. Я, старик пенсионер да девочка - в училище не поступила, год коротает. Но честно скажу: вкалывать приходится...
- Ага, - заинтересованно перебил Павел Константинович, - только не пойму, пенсионер-то вам зачем? Взяли бы напарника помоложе, глядишь и полегче бы было.
- Да руки у него дюже умные, - простосердечно объяснил Дерибасов. - Что хочешь сделать может.
- Так уж и все? - усомнился попутчик.
- Абсолютно, - кивнул Дерибасов, обрадовавшись, что разговор отходит от затеи с Арбатовыми к безобидному Елисеичу. - Этот старик любой завод переплюнет. Потому как от почвы...
- Надо же! - восхитился собеседник. - Так это же сколько станков надо иметь! И инструментов...
- Да у него такие инструменты, что никому и не снилось, - убеждал Дерибасов. - Он их сам делает. У него это, в подвале еще с войны настоящая мастерская.
- А почему с войны?
- Вот видно, что вы не местный, - улыбнулся Дерибасов. - У нас весь район про это знает, даже из Москвы приезжали. Да он же во время войны целый партизанский отряд оружием снабжал! - тут Дерибасов споткнулся о слишком пристальный взгляд собеседника, осекся и с ужасом вспомнил последний пункт анонимного письма. - А вы это, - расплылся он в судорожной улыбке, - к нам в Назарьино, извиняюсь, по какому делу? Может, помочь чем? Я с радостью!
- Спасибо, Михаил. Я, собственно, по чисто служебным делам...
* * *
...Валерий Александрович Калугин, тот самый зам. редактора «Ташлореченских известий», был слегка раздосадован, что уже второй день подряд ему не удавалось использовать редакционную машину в личных целях и приходилось пользоваться городским транспортом. Да еще рядом уселась огромная корявая
