— Вы поторопились зачислить меня в просители. Речь вовсе не идет о спонсорской помощи, хотя она, конечно, не помешала бы. Я хотел бы поговорить о Вашей семье…
— Я не понимаю. Какое Вам дело до моей семьи? — чувствуя, как начинает закипать, резко оборвал собеседника Збруев. — Что за намеки?!
— Никаких намеков, — сразу построжал голос телефонного визави. — Я хотел бы поговорить о Вашем племяннике Александре Збруеве младшем. Он уже полгода является активным членом нашей организации. И недавно у него возникли неприятности…
— Кто? Сашка, член вашей организации? Бросьте! Не смешите, меня!
— Тем не менее, это факт, — сухо отрезал голос.
'Пороть!' — мелькнуло в голове директора. 'Пороть как сидорову козу малолетнего придурка! Это надо же такое выкинуть!'
— Теперь нам необходимо встретиться и сообща решить, как помочь парню, — продолжал тем временем. Георгий Сергеевич.
— Что-то серьезное произошло?!
— Это не телефонный разговор. Вы ведь сегодня, как всегда обедаете в «Венеции». Вот и отлично! Постарайтесь приехать туда один, там мы все и обсудим.
Осведомленность собеседника о его привычках неприятно кольнула директора, но он справился с собой и постарался вежливо закончить разговор:
— Хорошо, буду ждать. Время моего обеда, полагаю, Вам известно.
Ответом ему был тихий смешок и гудки отбоя.
Подумав минуту Збруев с силой утопил клавишу селектора, и, не дожидаясь кокетливого 'К Вашим услугам, Александр Дмитриевич', к чему сам приучил секретаршу Людочку, рявкнул:
— Начальника службы безопасности ко мне. Пулей!
— Сию минуту, Александр Дмитриевич, — проворковала Людочка.
Начальником службы безопасности в филиале работал отставной майор ФСБ, обладавший массой полезных связей и практически неограниченными агентурными возможностями. Платили ему, с точки зрения Збруева, просто бешенные деньги и, что самое обидное, практически задаром. Как правило, никаких происшествий требующих вмешательства службы безопасности в филиале не происходило. Как и большинство дилетантов в области обеспечения охраны, Збруев считал, что это отсутствие происшествий достигается как-то само собой, и в упор не видел напряженной, кропотливой, а порой и опасной работы, которой оно стоило. 'Пусть разок приподнимет жирную задницу со стула. Чай не переломиться!' — злорадно думал Збруев в ожидании начальника СБ.
Отдельная кабинка в «Венеции» отгороженная от общего зала занавесью из наборных деревянных бус давно не видела такой странной пары за обеденным столом. Збруев с выраженным неудовольствием окинул взглядом человека назначившего встречу — черт, надо же было так вырядиться, только повязки со свастикой не хватает, а так вылитый эсэсовец. Впрочем повязку с успехом заменяли изящные золотые свастики на запонках, торчащих из под черного френча манжет рубашки. Дополняли наряд кавалерийские галифе, заправленные в до зеркального блеска начищенные хромовые сапоги. Клоун, прости Господи! И этот человек еще пытается о чем-то серьезном с ним говорить.
Демонстративно проигнорировав протянутую для рукопожатия руку, Збруев лишь коротко кивнул в знак приветствия.
— Георгий Сергеевич, я полагаю?
— Именно, именно… Это я просил Вас о встрече…
— Тогда прошу, переходите к делу. У меня не так много времени, — буркнул Збруев, сверля напряженным взглядом ничуть не обескураженного холодным приемом собеседника.
— Итак, Александр Дмитриевич, как я уже говорил, Ваш племянник является одним из активных членов нашей организации. Вот кстати и доказательства моих слов.
На стол перед Збруевым карточным веером легли красочные цветные фотографии. Все еще хмурясь, при мысли, что будет случайно замечен в такой компании кем-нибудь из знакомых, Збруев неспешно потянулся за снимками и принялся их рассматривать. Да — сомнений быть не могло. Он сразу узнал Сашку. Вот он в компании таких же бритоголовых юнцов на каком-то митинге, что-то выкрикивает, тряся кулаком, вот он же, рука вскинута в нацистском приветствии… Еще фотографии, еще…
— Ладно, я Вам верю. И что же дальше, Вы говорили о каких-то проблемах?
Собеседник, прежде чем ответить, оценивающе глянул в глаза Александра Дмитриевича и, аккуратно собрав фотографии в стопку, сунул ее во внутренний карман. Збруев невольно обратил внимание на бледные ухоженные кисти его рук, на правой синела полустертая неумелая татуировка: «Лис».
— Детское баловство, — перехватив его взгляд, пояснил Георгий Сергеевич. — Так вот, Александр Дмитриевич, основная проблема в том, что наше движение находится на переднем крае борьбы за спасение нации. Ведь Вы не станете отрицать, что русский народ в настоящее время переживает глубокий национальный кризис? Я не буду углубляться в анализ внутриполитической и международной ситуации, Вы, безусловно, не хуже меня понимаете, что мы живем в критический момент истории, когда решается быть или не быть русской нации как таковой. Поэтому я предлагаю Вам посильно поучаствовать в нашей борьбе, внести так сказать вклад…
— Я же предупреждал — денег не будет! И то, что вы смогли запудрить мозги моему племяннику, еще не значит…
Георгий Сергеевич на протяжении этой гневной отповеди лишь укоризненно качавший головой неуловимым жестом фокусника выложил на стол еще одну фотографию. На ней рослый бритоголовый парень что-то швырял в стеклянную витрину. И парень выглядел вполне узнаваемо, несмотря на легкую размазанность фигуры из-за быстроты движения. В углу притулились цифры времени и даты. Снимок сделали вчера в девятнадцать часов тридцать одну минуту.
— Что это? — слегка охрипшим голосом произнес Збруев, хотя уже прекрасно понял и что, и почему ему показали это. Сообщение о поджоге и погроме в ресторане «Альбатрос» было новостью дня и постоянно комментировалось в газетах и на местных телеканалах.
— А Вы приглядитесь внимательнее, особенно к интерьеру, так сказать. Узнаете? Правда, забавное фото? — явно издеваясь, посоветовал Лис.
С минуту Збруев внимательно изучал фотографию, потом, брезгливо сморщившись, отбросил ее от себя.
— Монтаж? — неуверенно предположил он.
Георгий Сергеевич в ответ лишь расплылся в широкой улыбке. Нет, конечно, никакой не монтаж, слишком уверенно держится этот фашист. Понимает, что все козыри сейчас у него. Попади этот снимок в правоохранительные органы и Сашке мало не покажется. Вся милиция и областное ФСБ, наверняка, со вчерашнего вечера землю носом роют в поисках виновников происшествия прогремевшего даже в федеральных новостях. А тут такая шикарная возможность! Ухватятся сразу, а ведь, как смутно вспоминается из виденной с утра передачи там несколько человеческих жертв. Отмерят парню на полную катушку.
Эх, Сашка, Сашка… Как же ты так влип-то, парень? Как вообще мог такое сотворить? Хорошо, покойный отец не видит этого… Збруев на секунду прикрыл глаза, вспоминая погибшего несколько лет назад в автомобильной катастрофе младшего брата. Они всегда были очень близки, рано потеряли умершего от рака отца и с тех пор Александр, почувствовав себя старшим мужчиной в семье, как мог заботился о младшем братишке, всячески его поддерживал и помогал. К Сашке он относился как к родному сыну, своих- то детей Бог не дал, да он и не стремился к обзаведению семьей. Сначала все не до этого было, крутился не жалея сил, из кожи вон лез, лишь бы заработать достаточно денег — обеспечить себя и старушку мать с младшим братишкой. А потом уже как-то не получалось, то ли женщины достойной не попалось, то ли не смог ее вовремя разглядеть, только ни с одной из многочисленных подруг ничего серьезного так и не сладилось. А разменяв пятый десяток искать спутницу жизни Збруев посчитал глупым и смешным. Так что Сашка — родная кровь, оставался единственным и любимым наследником, а может быть, как он в тайне надеялся, и продолжателем его карьеры в компании.
Теперь всем мечтам и планам приходил конец, жизнь недрогнувшей рукой внесла свои жесткие
