Поэзия английского романтизма XIX века

Змею полей людская мощь могла
Смирить искусной ворожбою,
Но та змея, что сердце обвила,
Нам навсегда дана судьбою.
Вовек ее ничто не заклянет,
Ни мудрость, ни лады псалтири,
И суждено до смерти этот гнет
Душе терпеть в подлунном мире.

Когда изнемогшие стынут сердца… Перевод И. Озеровой

[339]

I

Когда изнемогшие стынут сердца,
Где дух совершает бессмертный полет?
Он без лица, он без конца,
Но он свой сумрачный прах отряхнет.
Тогда, покинув телесный плен,
Пойдет ли он по следу планет?
Иль чьи-то глаза, сквозь забвенье и тлен,
В пространство пошлют ему царственный свет?

II

Мысль — вечна, безбрежна, сильна
Всё видно невидимой ей,
Всё, всё будет помнить она, —
И землю, и небо над ней.
Она в озаренье поймет
Поблекнувших лет череду,
И в памяти стершийся год
Воскреснет в грядущем году.

III

О дух! Увидит хаос он
До заселения земли.
Там, где рождался небосклон,
Его дороги пролегли.
Распад вселенной, смерть светил,
Творенье времени и прах…
Он в отрешенности забыл
Про боль в расширенных зрачках.

IV

Любовь, надежды и невзгоды
Дух видит без сердечной смуты.
Века проходят, словно годы,
А годы кратки, как минуты.
Летит, бескрыл и бессердечен,
Не существующий, а бывший.
Без имени, без чувств — он вечен,
И что такое смерть, — забывший.

Видение Валтасара Перевод А. Полежаева

[340]

Царь на троне сидит;
Перед ним и за ним
С раболепством немым
Ряд сатрапов стоит.
Драгоценный чертог
И блестит и горит,
И земной полубог
Пир устроить велит.
Золотая волна
Дорогого вина
Нежит чувства и кровь;
Звуки лир, юных дев
Сладострастный напев
Возжигают любовь.
Упоен, восхищен,
Царь на троне сидит —
И торжественный трон
И блестит и горит…
Вдруг — неведомый страх