И одновременно с этими словами четыре глаза, а показалось, четыре лазерных пистолета вонзили в него свои лучи. Сури даже вздрогнул, не смог удержаться. И лишь собрав все силы, заставил себя в ответ пожать плечами:
– Думаю, вам виднее.
– Ах, как с ним плохо, – вздохнул второй собеседник. – Так мне его жалко, сердце рвется на куски. Такой молодой, а? И такой красивый. Но с такой болезнью, как у него, нельзя оставлять в живых, он ведь и других заразить может. А что тогда будет, ты понимаешь? Вдруг все мои люди потеряют память, и все твои тоже потеряют, что тогда с нами будет? Совсем конец.
– Да, – сказал первый тоном, свидетельствовавшим, что всякая нерешительность покинула его. – Ладно, ты меня уговорил. Зови своих головорезов. Я было совсем уже решил испробовать другое средство: усадить его за компьютер и заставить поработать, может, в привычной обстановке и память у него восстановится. Но вот о заразе я не подумал.
– Слушай, а почему ты так уверен, что он смыслит в компьютерах?
– Да потому, – сказал старший, – что этот парень уже с начала войны числится в нашей картотеке: он был направлен служить в компьютерный блок Прогнозистов, откуда его скорее всего и послали в разведгруп-пу. У меня-то с памятью все в порядке, и я могу весь этот их блок перечислить поименно.
И снова повернулся к Сури:
– Так что же, линком-техник, хочешь посидеть за компьютером? Это ведь не шутки насчет головорезов. Для него ты – вражеский солдат.
Сури вспомнил головы в яме на перевале Ур-Обор, близ караульного помещения. Проглотил комок. Кивнул:
– Пусть лучше компьютер…
Старший кивнул, словно другого ответа и быть не могло.
– Сделаем так, – сказал он второму. – Дай шестерых своих, а с моей стороны все равно пойдет вся смена, что прилетела со мной. И пусть его доставят туда, на место, самым быстрым путем. Сколько времени на это потребуется?
– Если отправлять из Малоя – двое суток.
– Много. Сейчас каждый день, каждый час… Сам понимаешь. Быстрее нужно!
Второй помолчал, опустив глаза, поджав губы. Наконец, проговорил негромко:
– Да уж и не знаю…
– Послушай, – сказал старший, едва заметно усмехнувшись. – Я понимаю: тебе не хочется раскрывать свои секреты. Только ведь твоя 'скрытая тропа' мне известна, ее же мои люди пробивали. Думаешь, если никто из них к нам не вернулся, то и секрет с ними умер? Секреты – вещь живучая, не то что люди. Я знаю, где она начинается и где кончается – не зря вы кусок берега захватили как раз тогда, когда надо было оборудовать нижний вход-выход. И по нему его можно будет доставить вдвое быстрее. Просто дай команду изменить курс, и зайдем на этот твой плацдарм на минутку.
– Нельзя. Там и причала еще нет…
– И не надо. До берега на лодке доедут.
– Если за нами разведчик сверху следит – заснимут и быстро разберутся, что там такое .делается…
– Нету разведчика! Нету, не пошел он за нами почему-то. Мои люди постоянно наблюдают и докладывают: ни одного агракора не видно и не слышно, небо чистое.
Арбарам вздохнул.
– Ты не думай, – сказал он. – Мы тем твоим людям ничего не сделали.
Просто обвал был, как я тебе и говорил.
– Разве я спрашивал тебя о подробностях? – усмехнулся Гумо.
– Ладно, – согласился наконец Арбарам. – Сделаем, как ты хочешь. Но только зачем все было при нем говорить?
– Не волнуйся. Он не расскажет. Никому и никогда. Сури прекрасно понимал, что значат эти слова. Но все же пока голова еще оставалась на плечах.
А там – ну, видно будет…
* * *
Они пролетели еще несколько минут. Онго тревожно проговорил:
– Эй, ты слишком рано снижаешься – перевал лучше пройти на высоте.
Пилот не ответил. Часто-часто поворачивая голову из стороны в сторону, он пробегал взглядом приборы, а пальцы его в это время плясали по клавиатуре, исполняя какой-то дикарский танец. Машина же продолжала терять высоту.
– Что стряслось?..
Пилот кивнул на дисплей бортового компьютера. На нем горела красная табличка с надписью:
'Время смены разрешительного кода'.
А пониже в белом квадратике бежали, ежесекундно меняясь, цифры: пятьдесят пять, пятьдесят четыре, пятьдесят три…
– Что это?
