острым. Нефрит? Баррет осмотрел добычу, смахнул с лица паутину и мусор, подозрительно похожий на сухой мышиный помет, и убрал находку за пояс.
Ланда и врач с нетерпением ждали снаружи.
— Нашел что-нибудь?
— Ничего ценного.
— Скоро лес спрячет мертвые города моего народа. Пыль камня или прах старых костей — какая разница? — пробормотал метис.
Баррет вытер о плащ пыльные ладони и сплюнул под ноги.
— Мерзкое попалось местечко.
— Ополосните пальцы, сеньор Баррет, — посоветовал Франчо. — Тут неподалеку большая лужа чистой воды.
Англичанин вернулся с мокрыми руками и тщательно вытер их о край плаща.
— Ты обещал историю про Кетцалькоатля…
— Он был бог, сеньоры, не знаю, тот или не тот, который сотворил мир христиан, но выглядел он как змей, покрытый зелеными перьями.
— Змей этот, без сомнения, сам Сатана, — убежденно произнес испанец.
Зрачки Франчо сузились, теперь он словно бы смотрел сквозь европейцев.
— Бог Кецаль научил нас выращивать маис, обрабатывать драгоценные камни и строить города и к тому же дал нашим предкам календарь. Это был настоящий белый бог — такой же белый, как вы, сеньоры, а еще он имел густую бороду и шапку из шкуры ягуара на голове.
— Ты только что сказал, он был змей!
— Думается, то был одичавший в глуши европеец, — мрачно предположил Баррет.
— Молчи, Питер, придержи язык, иначе ты обидишь метиса, и мы так и останемся без его истории…
— Однажды пернатый бог выпил напиток из сока агавы и совершил плотский грех с одной богиней, но после сожалел об этом.
— Дело ясное, — грубо брякнул Баррет. — Попросту говоря, этот бешеный парень Кецаль напился и повел себя как мужчина, а потом огорчился, протрезвясь, как это со всеми бывает.
Метис охотно кивнул.
— Огорченный Бог на плоту, сотворенном им из змей, уплыл, держа курс на восход, но напоследок обещал моим предкам вернуться из-за океана. Вот почему нами, индейцами, командуют пришлые европейцы.
Англичанин рассмеялся.
— В этой истории можно откопать кое-какой толк. Однако статуи в городе изуродованы, пирамиды стоят пустые, под ногами довольно свежие кости, а пресловутый Мешитли что-то не показывается. Здесь была заварушка, Эрнандо, и, кажется, не одна. Все ценное уже украли. Словом, мы сейчас сидим на куче хлама посреди голых разграбленных стен.
— Ты думаешь…
— Кто-то нас опередил.
— Храм Миктлантекутли цел, но в нем определенно кто-то побывал, — признался опечаленный Франчо. — Я очень надеюсь, что мой брат сбежал в лес, а не убит. У нас были разные отцы, но общая мать, он мой ближний родственник.
— Кто этот Миктлантекутли?
— Бог смерти, сеньоры… о таких могущественных существах лучше говорить шепотом.
Баррет заметил, как смертельно испугался Ланда. Обычный апломб совершенно покинул испанца. «А ведь история с ростовщиком, похоже, не вранье…»
Баррет отстранил метиса, рассматривая сильно поврежденные руины другого храма. Строение рухнуло давным-давно, скорее всего еще во времена Кортеса. Из под слоя влажной грязи прогладывали вертикально поставленные базальтовые столбы. Один из них покосился, сквозь трещину зияла чернота святилища.
— Залезть бы туда.
Баррет с сожалением постоял у отверстия.
— Мне не протиснуться, я слишком широк в плечах.
— А я тут самый умный. Моя жизнь слишком драгоценна. Давай, Франчо, возьми факел и полезай, — подбодрил врача испанец.
Метис поджег самодельный факел, опустился на колени, коснулся узкими ладонями шершавого камня и проскользнул в пролом.
— Простите меня, предки, — едва уловимо прошептал он.
Ждать пришлось долго. Баррет вытащил нож и принялся точить его на обрывке ремня. Ланда думал о своем, грустно ссутулив плечи…
Метис вернулся внезапно. Его лицо горело от непонятного возбуждения.
— Там храм, стены которого сложены из стоячих базальтовых колонн. Потолок местами рухнул, но пройти все же можно. Подальше там жертвенник, а на нем в толстом слое киновари кости многих мертвецов.
— И это все?!
— Я отыскал статую самого Камаштли, бога звезд, войны и судьбы… Это великий бог! У него огромные уши и толстые губы, и выглядит он внушительно, но глаз не оказалось. Их кто-то выломал и унес.
— А золото? — нетерпеливо переспросил де Ланда.
— Там его нет.
— Врешь! Оно непременно должно там быть, лежит и сверкает роскошными грудами у ног. Ты уже набил карманы, подлец, и утаил от нас сокровище.
Ланда попытался запустить руку под накидку метиса.
— Отстаньте! — заорал Франчо.
Ошарашенный Баррет пару минут наблюдал чужую драку. Поначалу Ланда побеждал. Потом метис, обозленный болью от синяков, изо всех сил саданул уроженца Кастилии в нос.
— Дубина бога тебе на башку!
Драчуны катались по поляне. Баррет подобрал потухший факел, запалил его, сунул руку в отверстие и приблизил к пролому лицо.
— Ты зря затеял свару, друг Эрнандо. Внутри золотом и не пахнет.
Метис угрюмо сидел на траве. В драке с него почти сорвали накидку. Будь при лекаре хоть одна укрытая монетка, она наверняка бы выкатилась.
— Уймись, Франчо. А ты, Эрнандо, утешься, при нем не оказалось ни золотинки.
Метис встал и с достоинством поправил изодранные остатки костюма.
— Вы, белые, хотите золота так же, как голодные свиньи желают гнилых отбросов.
Разочарованный Ланда едва не плакал.
— Чума и холера на вас обоих…
— Хватит! — рявкнул обозленный Баррет. — Всем молчать! Я поколочу первого, кто снова затеет ссору.
Метис вытирал слезы боли со смуглого лица.
— Вы лаетесь словно псы, в то время как зрак смотрит на нас!
— Этот зрак, между прочим, кто-то украл.
Франчо повернулся и побрел прочь. Баррет проводил его долгим взглядом, пока щуплая фигурка врача не скрылась в зарослях.
— По-моему, лекарь собирается удрать в сельву.
— Какая разница? — философически отозвался испанец. — Я лично никогда не собирался отдавать метису ни монетки. Врач нам больше не понадобится. Пришлось бы зарезать его, а это явный грех. Пускай
