наоборот…
– А я скачу на медведе. Значит, он тоже скакун. Правильно?
– Н-н-на-аверное, – аж с заиканием и очень неуверенно согласился со мною писарь, с тоскою глядя в окошко.
Всем своим видом он показывал, что хочет оказаться подальше отсюда. Подальше от рыцарей на медведях, от самих медведей, геральдических и турнирных уставов… Но в окошко он мог пролезть только в пятилетнем возрасте, а дверь перекрывали мы с Ильей.
– А раз «наверное», – продолжал давить я на писаря, – то вписывай моего рыцарского медведя. Или ты хочешь обидеть меня, а в моем лице и мое царство?
Обидеть меня писарь не хотел. И уж точно не хотел обижать государство, где рыцари настолько отморожены, что носятся на медведях и уворачиваются от кусков льда с неба. Через пять минут я получил деревянный кружок с номером и лист пергамента, где имелась соответствующая запись о зачислении меня со всем своим имуществом (боевой скакун медвежьей породы – так и записано – тоже был отмечен) в качестве участника турнира.
После записи мне пришлось ломать свои планы и искать мастера по изготовлению конской упряжи. Не садиться же на Топтыгина «голым задом». Отыскав, пришлось вытерпеть очередное напоминание, что все порядочные рыцари ездят на конях, а не медведях. После оплаты труда сережками, мастер смягчился и быстро принялся за работу, переделывая уже готовое конское снаряжение на подходящее медведю. Наверное, стоимость украшений превышала заказ в пару раз, если не больше. В качестве компенсации я стребовал с него несколько кожаных полос и толстый кусок металла, валявшийся в углу.
Нагрузив Илью покупками и не обращая внимания на его ворчание – оруженосец он или как? – я вместе с ним покинул город и направился к избушке. Стражники у ворот удивленно посмотрели вслед, но ничего спрашивать не стали.
Илья прекратил ворчать, лишь когда мы приблизились к лесу, и обратился ко мне:
– Кощей, а как ты уговоришь Топтыгина стать твоим… скакуном?
– Без проблем, – отмахнулся я от слов Ильи. – Пора отработать наше хорошее к нему отношение, а не только трескать халявные харчи.
– Ну-ну, – глубокомысленно заметил Илья, перекинув сбрую с одного плеча на другое.
Вот же, нукальщик фигов, я и так всю дорогу думаю об этом, а Илья еще бензинчику в костер сомнений подлил…
Возле избушки было тихо. Марьюшка перекладывала содержимое своей сумки, а медведь отдыхал, завалившись на пол возле двери и положив голову на порог. Этой позой он сильно напомнил мне деревенских собак, спящих в конуре во время жаркого сезона.
– Были в городе? – обрушила на нас поток вопросов девушка, едва увидев нас. – Узнали про Темного Повелителя? А что за город? А это зачем?
Последний вопрос касался упряжи, которую Илья скинул на землю возле избушки.
– Для Топтыгина, – ответил ей богатырь и повел носом, улавливая ароматы жареной рыбы (единственный продукт, который у нас имелся, предполагал не самый широкий ассортимент блюд).
– То есть? – непонимающе нахмурилась девушка.
Поднявший голову медведь поддержал ее вопросительным взглядом.
– Так получилось, – смущенно развел я руками, прикидывая в голове ход переговоров, – что мы записались на турнир. А там нужен рыцарский конь… а его у нас нет, вот и решили…
Топтыгин умел анализировать. Не успел я закончить фразу, а медведь связал слова о коне, вид упряжи, упоминание турнира и дал задний ход. То есть скрылся в избушке, еще и дверь захлопнул. Забаррикадировался, гад…
– Топтыгин, стоять! – метнулся я в попытке попасть в нашу самоходку, но – опоздал.
Пока я старательно тыркался плечом в дверь, богатырь с усиленной жестикуляцией живописал Марьюшке поход в город. Все, вплоть до результата.
– Кощей, – через несколько минут обратилась ко мне девушка, – а этот турнир стоит того, чтобы сражаться? Может, оставим город в стороне и отыщем другое поселение?
– Я уже записался, – со вздохом ответил я, присев на порожек и предъявив собеседнице номерок и пергаментный документ участника. – Как-то нехорошо будет выглядеть, если имя останется в списке, а бойца не окажется. Не по-царски, что ли.
– Топтыгина жалко. Он же такой, такой… Хороший он, вот. И меня постоянно возит.
– Пусть и меня повозит, – брякнул я. – Какая разница? Он здоровый такой, что всех троих при нужде уволочет.
– Большая, – нахмурилась Марьюшка.
Болван, сказал и не подумал. В самом деле, хрупкая и стройная девушка в легкой одежде – это не здоровяк в стальных доспехах с оружием. Но и Топтыгин не похож на задохлика. Если честно, то он намного крупнее всех ранее виденных мною косолапых. Правда, тех я рассматривал через прутья решетки в зоопарке. По габаритам Топтыга схож с белыми мишками… но – бурый… Эх, в самом деле, зря я затеял все это с турниром, зря…
– Ладно, – прервала мои покаянные размышления Марьюшка, когда я уже решился плюнуть и оставить идею поучаствовать в настоящем турнире, – поговорю я с Топтыжкой. Может, он меня послушает.
Отодвинув меня в сторону, она толкнула дверь, и – о чудо! – та отворилась. Девушка скользнула в помещение. О чем она говорила с медведем, я не знаю, но очень скоро из избушки показалась грустная морда Топтыгина, который с протяжным вздохом подошел к упряжи и посмотрел на меня.
«Сатрап, душегуб, – говорили его умные глаза, – давай уже, делай свое грязное дело».
– Ты, это… – промямлил я, задетый за живое видом медведя, – Топтыгин, не торопись. Завтра все нацепим, а пока только короткая тренировка и подгонка упряжи… еще копье надо изготовить как-то… тоже проблема…
Эту проблему решил Илья, срубив и обтесав топором два нетолстых деревца. С помощью моих подсказок он придал заготовкам форму, наиболее приближенную к копейной. Ну, тех копий, что я видел в фильмах про рыцарские турниры.
– Это ничего, что они тяжеловаты, – успокоил меня Илья, взвесив копья. – Древесина сырая, так что пусть лучше будут толще положенного, чем сломаются.
Я примерил орудия будущих схваток и согласился: тяжеловаты. Любой другой, у кого нет моих сил, и поднять эти бревна не смог бы, не говоря уже о том, чтобы ими сражаться.
– Выглядят они как-то не очень, – с сомнением проговорил я, указывая на светлую древесину.
– Сажей натрем, маслица чуток добавим, и все будет нормально, – успокоил меня Илья. – Блестеть и смотреться будет так, словно не один год дерево полировали руками.
– Масла нет, – указал я на недочет в схеме апгрейда копий.
– А рыбий жир на что? Ничем не будет отличаться от масла…
Одно копье обзавелось стальным наконечником, с грехом пополам изготовленным из куска железяки, прикупленной у мастера в городе. У второго конец был тупой – чтобы вышибать противников из седел, не причиняя им вреда. С полчаса позанимался с ними, привыкая к тяжести и балансу. Потом подогнал сбрую на Топтыгина (вот тут пришлось помучаться; потому как, давая размеры мастеру, я делал это «на глазок») и пару раз прогалопировал на нем взад-вперед. Не конь, но терпимо… особенно если учесть тот факт, что наездник из меня никакой и на лошади.
Ночь мужчины, включая Топтыгина, проспали на свежем воздухе, предоставив избушку Марьюшке. Утром втроем отправились в город для участия в турнире. Втроем, так как Марьюшка отказалась. Решила остаться в избушке. На мои уговоры передумать отвечала твердым отказом. Пришлось – скрепя сердце – принять ее решение.
На медведя я уселся лишь неподалеку от городских ворот. А то вдруг стражникам покажется странным, что рыцарь своего, гхм, скакуна в поводу ведет? Хотя странными мы и так покажемся.
Так оно и оказалось – мое появление верхом на огромном медведе собрало толпу зевак, сопровождавшую меня до самой турнирной арены.
Арена или турнирная площадь меня не сильно впечатлила. Просто квадратная площадка примерно
