– Киска… а ты часом…
Кошка села и принялась умываться. Синие глаза насмешливо следили за Виктором.
– Погоди! – раздалось от леса. Сквозь осоку бежал Обжора, смешно спотыкаясь и причитая. – Это что за наглость… ему ж еще бродить да бродить… брысь, проклятая! Брысь!
Кошка, насмешливо глянув в сторону Обжоры, напружинилась – и прыгнула Виктору на грудь. Мяукнула в самое лицо, касаясь щеки теплой лапкой…
…Виктор открыл глаза. Качалось звездное небо, и на фоне его – женская головка с распущенными волосами. Лой поцелуем закрыла ему рот, ответила на невысказанный вопрос:
– Ты кричал, тебе страшный сон снился… Расслабься, расслабься, Виктор…
Ее ладонь скользнула по щеке.
– Небритый… – тихо и ласково сказала Лой. – Не бойся, сон ушел. Мы, Кошки, умеем отгонять дурные сны…
– Спасибо, – тихонько ответил Виктор.
– А твоя подружка, – с внезапной насмешкой сказала Лой, – даже не проснулась!
– Она маленькая уставшая девочка…
– Ага, – без всякой убежденности поддакнула Лой. – Маленькая девочка… волшебница Неведомого клана… Но я-то, я – взрослая женщина…
Она задышала Виктору в самое ухо.
– Эта паршивка, Тэль, она тебе, наверное, наговорила всяких гадостей про меня? Что мне двести лет, что я спала со всеми мужчинами, кого только видела?
– Ну… не совсем так…
Виктору было не по себе. Лой уже прижималась к нему всем телом.
– Все она врет! – яростно сообщила Лой. – Мне не двести лет… гораздо меньше. И к кому попало в объятия я не кидаюсь!
Помедлив, она добавила:
– К тебе – да. Я… если ты…
Виктор понял, что борьба бесполезна. В первую очередь потому, что бороться не было ни малейшего желания.
Он впился в мягкие, горячие губы Лой.
Да сколько бы ей лет ни было!
Хоть триста!
Ловкость у Лой и впрямь была кошачья. Руки скользили, в то время как они продолжали целоваться, Виктор и опомниться не успел, как был раздет, а Лой обнажена. Это напоминало не то изнасилование, не то совращение – только в роли насильника выступала женщина.
То, что в паре метров мирно посапывала Тэль, лишь добавляло происходящему остроты.
– Наконец-то, наконец-то ты со мной… – шептала Лой. В этом была не столько влюбленность, сколько радость победительницы – и все же это льстило. Так начинающему, но уже популярному певцу льстят юные поклонницы, правдами и неправдами прорывающиеся в гостиницу, ночующие под дверями квартиры…
Виктор не заметил, как сменились их позиции, как он оказался над Лой, покорной, отдающейся ему не то чтобы с безумной животной страстью – а с той радостной женской покорностью, что составляет саму основу секса.
Все заняло не много времени – хотя Виктору почему-то казалось, что игра могла длиться всю ночь и это доставило бы обоим только удовольствие. Но, видимо, Лой решила не зарываться… В какой-то миг он почувствовал, как напряглись и отвердели ее мышцы, как потом стало мягким и податливым тело, а затвердевшие соски расслабились. Лой шумно вздохнула, вжалась в него, давя счастливый стон. Лишь руки обнимали по-прежнему крепко, будто молили – «не уходи».
Ушла она сама, через полчаса, когда они повторили все еще по разу. Тихонечко отползла, на прощание прижавшись губами и прошептав:
– Спасибо… Я не буду требовать большего…
Виктор был благодарен ей за это. Сил не осталось, он чувствовал себя выжатым насухо.
Другое дело, что такой приятной усталости давно не доводилось испытывать…
И больше в эту ночь ему ничего не снилось.
Он проснулся, когда наступило утро. Холодное осеннее утро. Было еще темно, солнце пряталось за отвесными кручами, ущелье заливал промозглый туман, по-питерски липкий и противный.
– Х-холодно, – поежилась Тэль, стуча зубами. Мордашка у нее посвежела, она смотрела на Виктора со смешной серьезностью, будто укоряя его в наступившей прохладе.
Лой ничего не сказала. Грациозно изогнувшись, Кошка умывалась у лотка – здесь с верха, со скал был спущен вниз небольшой горный ручей. Веселая струя клокотала в деревянном желобе, уходя потом куда-то вниз, на север, к сухим степным полям.
Глава 18
В дорогу пустились в полумраке, задолго до всех возчиков и погонщиков, еще сладко дрыхнущих на своих возах. Тэль заметно нервничала, то и дело оглядывалась, а порой замирала, долго вглядываясь в даль, хотя, по мнению Виктора, там нельзя было ничего увидеть – только какие-то бледные и далекие отсветы, быстро поглощенные взошедшим солнцем.
С солнцем пришла какая-то странная легкость пополам с бесшабашностью. Состояние, когда человеку кажется – он неуязвим и с легкостью одолеет любые преграды.
Виктор даже принялся насвистывать.
Вниз, под гору, идти стало легче – однако и Лой Ивер, и Тэль отчего-то делались все мрачнее и мрачнее с каждой минутой.
– Нас там ждут… Виктор, – наконец сказала женщина. Первые слова, с которыми она обратилась к Виктору после ночного… гм… разговора.
Тэль лишь молча кивнула. За эти несколько часов она жутко осунулась – как говорится, «одни глаза остались» или «один нос торчит». И от спокойствия ее ничего – или почти ничего – не осталось.
– Виктор… кажется, они нас таки догнали. – Она говорила виновато, словно все случившееся – из-за ее оплошности. – Они заперли тракт и с севера, и с юга. У нас за спиной – весь клан Земли. Ждут, что мы повернем им навстречу. Впереди – Ритор и Огненные.
– А Торн? – резко спросила Лой. – Его ты не почувствовала, Неведомая?
В голосе и словах Лой впервые прорезалось нечто вроде уважения, если даже не почтительности.
– Торна не чувствую, – виновато призналась Тэль.
– Почему же, хотела б я знать?.. – пробормотала Ивер себе под нос. Тэль ничего не ответила.
– Другая дорога есть? – деловито спросил Виктор. В этом деле ему приходилось опираться в основном на опыт американских телебоевиков. Что ж, за неимением пипифакса используем наждачную.
– Другой дороги нет, – покачала головой Кошка. – По скалам ты, может, и взберешься, но там… сплошные кручи, обрывы, изломы…
– Но если другого выхода нет?
– Виктор! Помни, нам нужны Огненные!
Ну вот, опять Тэль за свое. Говорит, словно втолковывая урок непонятливому ученику.
– Тогда идем вперед и хватит этих разговоров! – раздраженно сказал Виктор. Ему и впрямь все это надоело. Тоже мне спаситель мира, за которым половина тех, кого он должен спасать, с энтузиазмом гоняется, имея целью его как можно быстрее прикончить… А когда они встречаются, гибнут, как всегда, ни в чем не повинные.
Он вспомнил обезумевший вагон и с трудом подавил приступ рвоты. До Страшного суда не отмыться, как говаривала мать.
…Интересно, а Бог здесь есть? Или все это тоже возникло при Большом Взрыве? И гномы, и эльфы, и Прирожденные?..
Кстати, о Прирожденных. Что там говорила о них Тэль? Проклятие нашего мира?.. Не слишком-то радующая рекомендация…
– Тэль, а почему нельзя договориться с Прирожденными? Что, собственно говоря, им от вас надо?
