Матрос с фрегата. Все в лежку, ваше превосходительство. Валяются в собственном…
Председатель. Выражайтесь прилично!
Матрос с фрегата. Пустые бутылки – и откуда они их столько взяли? И скорлупа кругом. Жарили яичницу. После нашей солонины…
Председатель. Молчать! Кто же это им подсунул? (Монах скромно потупляет взор.) Вот незадача! Нет, их просто невозможно оставлять надолго без дела.
Монах. Так кто же будет напутствовать нас, ваша милость?
Председатель. Да погодите вы! Не до вас.
Монах. А между тем я мог бы оказать помощь правосудию – напутствуя остальных.
1-й член суда. По-моему, это в рамках закона. Преступления еще не лишают его права быть посредником между осужденными и господом. Напротив, как лицо сведущее, он…
2-й член суда. Нет, я протестую.
1-й член суда. Почему же, достопочтенный дон?
2-й член суда. А кто исповедует и причастит его самого?
1-й член суда. А его потом доповесим. Когда наш проспится.
Председатель. Выражайтесь приличнее: выздоровеет.
2-й член суда. Но ведь приговор уже вынесен.
1-й член суда. Вот именно, приговор вынесен.
2-й член суда. И в приговоре сказано, что они будут повешены одновременно. Я согласен с приговором, хотя он и отступает от субординации. И настаиваю на его буквальном выполнении. Если мы повесим троих сейчас, а четвертого потом, то приговор не будет выполнен буквально.
1-й член суда. Не беда, зато дух его будет соблюден.
2-й член суда. Я расцениваю ваше заявление как проявление неуважения к суду.
1-й член суда. Что же вы предлагаете?
Председатель. Не нарушайте единомыслия. Все очень просто. Мы пересмотрим дело в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.
1-й член суда. И в самом деле! Теперь у нас есть основания пересмотреть дело и изменить приговор. Трое будут повешены сразу, а четвертый несколько позже.
Чернобородый. Клянусь крестом господним, наш пройдоха выскочит из петли, хотя она уже вот-вот затянется.
Председатель. Суд продолжает заседание. Итак, в связи с тем, что один из подсудимых выразил полную готовность оказать помощь правосудию, суд приговаривает его…
Монах. Только не к повешению, ваша милость.
Председатель. Это еще почему?
Монах. Потому что, напутствуя осужденных, я становлюсь сотрудником суда. А суд не вправе приговаривать к чему-либо своего сотрудника.
2-й член суда. Он прав. Судить или карать члена суда может только высшая инстанция. А у нас здесь нет вышестоящей коллегии. Следовательно, рассмотрение дела в отношении этого подсудимого разумно отложить до прибытия в столицу страны.
Чернобородый. Вылез, клянусь воскресением господним!
Председатель. Но уж остальных мы непременно повесим.
Монах. Развяжите меня. Итак, дети мои, последнее напутствие.
Чернобородый. У меня тоже вопрос.
Председатель. Хватит, хватит, обед стынет. Повесим вас, тогда и спрашивайте.
Чернобородый. Разве что повесите собственноручно.
Председатель. Что такое? Ах да, палач тоже… Наваждение какое-то. Кто же, в самом деле, их повесит?
Чернобородый. Об этом я и говорю: кто же их повесит, ваша милость, если не я? Клянусь святым причастием, никто не сделает этого так ловко. Можете мне поверить: виселицу я знаю со всех сторон как свои пять пальцев.
Председатель. Еще один ускользает! Но иного выхода нет: кто-то должен ведь привести приговор в исполнение.
1-й член суда. Присоединяемся. Развязать его!
2-й член суда. Действуй, палач!
Графиня. Видите? Вы хотели покарать их, но они не из тех, кого наказывают; они меняют хозяев, только и всего. И повесят теперь только вас – да матроса, который и вовсе ни в чем не виноват. Этого вы хотели, дон Кристобаль?
Колумб. Да, матрос… Вы правы. Амелия. Но что я могу?
Графиня. Я сказала вам, что.
Колумб. Я не хочу лгать, Амелия. Искусство не терпит лжи, и свои дневники я писал вовсе не для этого.
Графиня. Значит, пусть вешают невинных? Искусство требует жертв?
Колумб. Молчите. Я ничего не знаю…
Графиня. А вы еще верили, что есть далекие земли…
Колумб. Не надо, прошу вас.
Графиня. А дневники… Для чего бы вы их ни сочиняли, там все описано так подробно, так убедительно! И как вы открыли земли, и как находились там, и что нашли… Какой же вы поэт, если сами не верите написанному вами?
Колумб (не сразу). Вы правы. Амелия. Искусство говорит только правду. Должно говорить. (Обращается к председателю, уже собравшему бумаги.) За что нас осудили и хотят повесить? Почему не выслушали нас?
Председатель. Зачем терять время? Дело ясное. Сейчас повесим вас как разбойников.
Колумб. Мы не разбойники.
Председатель. А награбленное золото?
Колумб. Их величества послали нас за этим золотом. И не все ли равно, как мы его получили, если это сделано по их приказу?
Председатель. Их величества?
Колумб. Они послали меня на поиски земель, богатых драгоценностями. Мы нашли земли, добыли золото и везли его в Испанию, когда вы нагло напали на нас.
Председатель. А чем вы можете доказать это?
Колумб. Документами. Прикажите развязать меня.
Председатель. Развяжите. Но не спускайте с него глаз.
Колумб. Вот грамота их величеств.
Председатель. В самом деле… Но нашли ли вы эти земли?
Колумб. Вот здесь все описано.
1-й член суда. И действительно, описано.
2-й член суда. Ни за что не поверил бы, не будь здесь адмиральской печати. Все приметы их и пиратов, которых мы разыскивали, совпадают. Но с документом спорить не станешь.
Чернобородый. Смотри ты, наш-то, а?
Председатель. Суд постановляет: слушание дела отменить, о случившемся доложить на благоусмотрение их величеств.
Графиня. Теперь, Кристобаль, я рассчиталась с вами.
