только простое наблюдение, но именно изучение. А кроме того, полет был еще и разведывательным: предстояло разобраться, зачем это вдруг устремился туда американский «Амбассадор». На сегодня первый этап полета выполнялся исправно: все шло (тьфу, тьфу, тьфу) без накладок и нештатных ситуаций, ни одного сколько-нибудь серьезного отказа, сбоя или в этом роде. Как будто и не российское изделие вовсе. (Ну, все разом: тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо! И немедленно тук-тук-тук по дереву. Как это – нет? С собой возить надо!) И вот подошло время готовиться к переходу ко второму этапу – исследовательской деятельности.
Начался он с того, что «Ураган» изменил траекторию своего движения. Задача была не из трудных: оперируя микродвигателями, или клапанами, как еще говорят, изменили ориентированность корабля в пространстве и слегка сработали маршевыми. И если до сих пор оба корабля летели практически параллельными курсами, то сейчас возникло некоторое расхождение: «Ураган» стал как бы отдаляться боком. Глядя со стороны (было бы кому), подумалось бы скорее всего, что оба корабля решили взять подозреваемый объект, так сказать, в клещи, хотя и не очень понятно было бы – зачем. Тело ведь все равно демонстрировало себя со всех сторон, так что ничего нового наблюдать не удалось бы. Но Зернов, командир «Урагана», знал, наверное, что к чему.
Впрочем, если американский экипаж и был встревожен этой не совсем понятной эволюцией, то очень ненадолго. Потому что как только расстояние между обоими земными посланцами увеличилось примерно вдвое, «Ураган» выполнил обратный маневр, и орбиты стали вновь параллельными. Назвать их концентрическими было бы нельзя, поскольку к этому времени россиянин вышел на то же удаление от тела, на каком находился и американец. Гравитационное влияние тела здесь уже ощущалось, хотя еще очень слабо, и орбиты и того, и другого стали изгибаться несколько круче. Вот пока и весь результат.
Хотя Зернов, наверное, так не думал.
– Начинаем подготовку к выполнению программы «Спектр»! – проговорил он таким тоном, словно то был дружеский совет, а не команда.
Тем не менее то была именно команда, и она стала, как и полагается, тут же выполняться.
13
– Сегодня, – сказала Джина-Зинаида. – Этой ночью.
Она проговорила это, глядя на монитор покойного Люциана, на который были загружены его записи и вычисления.
– Что – сегодня? – не сразу понял Минич.
– Момент истины, – ответила она, и голос ее чуть дрогнул.
Тут и он сообразил.
– Нашла что-то важное?
Сам он мог бы расшифровывать записи покойного, пока не посинел бы, и все равно без толку. Все было в сокращениях, условных значках и прошпиговано формулами, которые для Минича были менее понятны, чем, скажем, катакана.
– Боюсь, что слишком важное…
– А так бывает? Ладно, ладно. Что там? Только популярно, да?
Он слушал, мрачнея все больше. Когда Джина умолкла, он заговорил не сразу:
– Так что же получается: на самом деле приближается эта самая планета, как ее – Небира, раз в тысячи лет…
– В десятки тысяч.
– А нам не все равно? Ее никто никогда не наблюдал – я правильно понял? – и влияние ее никак не сказывалось из-за удаленности. И вот теперь она приближается и набирает, естественно, скорость, но ее никто не наблюдает. Хотя я ведь об этом написал – и зря. Почему же? Неужели трудно навести телескоп по указанным координатам…
– Тут по записям получается, что все не так просто…
– Ну, что еще?
– У Люциана сделан расчет; если он правилен, то Небира в какой-то точке своей орбиты может – он писал об этом как о вероятности – захватить предположительно один из дальних спутников Нептуна – может быть, такой, который у нас вообще еще не открыт. Пока заняты преимущественно семьями Юпитера и Сатурна.
– Ну ладно, захватит – и что?
– Люциан построил возможную траекторию движения этого возможного пленника. И – по нему – получается, что самой Небиры нам бояться нечего; а вот это захваченное тело может оказаться в опасной близости. Вот смотри… Это схема возможного сближения. С вариантами – он не успел, наверное, просчитать возможные возмущения со стороны гигантов на это маленькое тело. Но выходит, что указанные им координаты относятся не к Небире, а именно к этому спутнику. И его, может быть, видят. Но его движение должно оказаться настолько замысловатым, непредсказуемым – если не брать в расчет влияние Небиры, а кто может учесть его, если никто и не знает о ее существовании? Я думаю, что Люциан медлил со своим сообщением – тут видно, что расчеты сделаны куда раньше, – до тех пор, пока не убедился, что захват действительно произошел.
– Выходит, что это самое тело – всего лишь спутник Небиры?
– Теперь – ее. Маленький, удаленный.
– Настолько удаленный, что его орбита должна пересечь даже и земную, пока сама Небира остается достаточно далеко.
– Этого мы не знаем. Тут он пишет, что плоскость ее орбиты сильно не совпадает с другими планетами. То есть – она там, где никто ее не ищет, потому что известно, что искать там в этом смысле нечего.
– Да все равно… Главное – что тело сейчас, как я понял, под столькими влияниями, что предсказать его путь практически невозможно – пока не обнаружена сама эта чертова Небира и не получены хоть основные ее характеристики. Вот что сейчас надо искать!
– Наконец-то!
– Радуешься?
Она кивнула:
– Пожалуй, скорее да. Наконец есть ясность.
Минич невесело усмехнулся:
– Мы, что ли, его найдем – с этим инструментом?
– Знаешь, не надо так пренебрежительно. Не так-то он и слаб. Но мы хоть знаем, где нужно его искать, – спасибо Люциану. У него есть предположительная орбита с засечками по времени. Воспользуемся ими. А вдруг!
Он покачал головой:
– Я не против, конечно: если все сложится так, как мне – нам обоим – хочется, можно станет вернуться к нормальной жизни. Знала бы ты, как я мечтаю об этом: надоело изображать нелегала-подпольщика. Так надоело!
– А мне – нет, что ли? От такой жизни мы скоро завшивеем. А…
Она внезапно умолкла, словно чуть не вырвались какие-то лишние слова. Но Минич не обратил на это внимания. Вздохнул:
– И все-таки – лучше было бы сразу сообщить все это властям.
Джина сделала гримасу:
– Для этого мы должны сдаться. И пока там будут с нами разбираться на уровне мелких чиновников, все сроки уйдут. Хорошо еще, если нас не засунут сразу в дурдом.
Она переменила тему:
– Лишь бы небо оставалось чистым. Чтобы увидеть. Больше не казниться неведением… Интересно, какая погода?
Вроде бы просто было: выглянуть в окно и увидеть. Но все ставни в доме оставались по-прежнему закрытыми; конспирация соблюдалась не напрасно – за последнюю неделю люди приходили дважды, проверяли печати на двери. А во время последнего визита догадались наконец наклеить бумажные полоски и на ставни; так что выбираться из дома, чтобы попасть на вышку, приходилось теперь через чердачное окошко – спускаться по приставной лестнице; к счастью, она стояла там всегда и, видимо, не вызывала
