находившимся поблизости от расколовшегося тела. К услугам «Командиров Земли» были мозги специалистов и супермощности компьютеров. Так что достаточно было зафиксировать самые первые, начальные изменения, каким подверглось тело, ввести их в процессоры, чтобы компьютеры тут же принялись экстраполировать, прослеживать развитие ситуации, какой она станет через час, сутки, неделю – даже через год, хотя такой срок, разумеется, никого не интересовал сию минуту: речь шла о временах куда более близких.
Получалось, что:
– расхождение новообразовавшихся субтел будет продолжаться еще не менее трех суток; скорость разбегания, постепенно гасимая взаимным притяжением обеих масс, лишь к концу этого срока смогла бы стать нулевой;
– однако все это время, начиная с мига возникновения двух субтел из одного материнского, они образуют систему, которая неизбежно вращается вокруг своего центра. С убеганием меньшего субтела от большего, центр этот, находящийся сейчас в пределах А (такое название было дано осколку помассивнее), перейдет в пространство и будет постоянно менять свое местоположение с увеличением расстояния между обломками А и Б. Вращение двух тел вокруг общего центра вызовет к действию центробежную силу, которой, естественно, в большей степени будет подвергаться легкое субтело Б, и поэтому разбегание будет продолжаться, причем субтело Б станет все больше удаляться от прежней траектории полета материнского Тела Угрозы, правда, в тех временных пределах, которые рассматривались, центробежная сила не успела бы сыграть сколько-нибудь заметной роли в деформации системы; но…
– но еще большую роль в эволюции новой системы будет играть, безусловно, та собственная скорость, которой Тело Угрозы обладало еще до своего разрушения. Скорость эта, как и испытываемое Телом Угрозы ускорение (связанное с искривлением орбиты вследствие солнечной гравитации), претерпела, естественно, некоторые изменения, различные для обеих масс еще и вследствие того, что сила, приведшая к разрушению Тела Угрозы, была приложена к ним как бы в разных направлениях. Этого скорее всего не случилось бы, будь то просто соударение ракеты с телом; но сила взрыва (если только он не готовился специально как направленный взрыв) действует по любому радиусу сферы, в центре которой находится его источник, и практически направления наиболее значительного действия взрыва зависят от конфигурации того пространства, в котором он произошел: в центре шара, допустим, он будет действовать равномерно во всех направлениях, между двумя плоскостями – максимальное воздействие придется именно на эти плоскости, направления же, параллельные им и ничем не занятые, никаких неприятностей не претерпят. В данном же случае (судя по созданной компьютером ретроспективной модели) основному воздействию подверглись одна плоскость (хотя на самом деле она обладала некоторым положительным радиусом кривизны – была чуть выпуклой, иными словами), и почти точно в противоположном направлении – поверхность, которую можно охарактеризовать как вогнутую – с отрицательным радиусом. Моделируя течение взрыва и его воздействие, легко было представить, что же произошло на самом деле: обширная и слегка выпуклая плоскость приняла на себя свою долю энергии удара, некоторую часть которого затем отразила, подобно выпуклому зеркалу, во все стороны; находившееся же напротив углубление, наоборот, сработало подобно зеркалу вогнутому – то есть не только приняло на себя удар, но и, сфокусировав, отразило его на первую плоскость. То есть на долю этой первой пришлось куда больше – а разлом прошел именно между ними (хотя ими, понятно, не ограничился), и рассеивающая плоскость осталась в составе субтела Б, получившего таким образом прибавление скорости куда более значительное, чем субтело А. И таким образом с самых первых секунд независимого существования оно стало удаляться от старой орбиты (которая для субтела А изменилась лишь в незначительной степени) по очень растянутой эвольвенте. Так что двойная система вряд ли должна была просуществовать долго: суммарное воздействие вновь полученного Б ускорения практически сводило взаимное тяготение к величине, которой в данной ситуации можно было и просто пренебречь.
Все это, безусловно, было весьма интересно и познавательно. Однако всех принимавших участие в мосте командиров планеты сейчас интересовало не объяснение того – как и почему нечто произошло: над этим можно будет и потом подумать – если останется время. А им сейчас куда важнее было – не уразуметь, почему возникли две новые траектории, но – каковы эти самые траектории, куда полетит теперь одно тело, и куда – второе, какую долю угрозы забрало с собой каждое из них, а также – что в этой связи нужно еще предпринять, а из нужного – что является возможным, а что – нет, что они способны сделать, а что находится во власти лишь Вседержителя. Поэтому компьютерам немедленно были заданы вопросы – в пределах, конечно, их компетенции. Поскольку каждому было ясно, что не на компьютеры ляжет ответственность за судьбу планеты, а на них, сидевших перед мониторами, – и ни на кого другого. И пусть не они атаковали ракетами тело – но тех людей выпустили в космос и направили именно туда, а не на Марс или еще куда-нибудь, тоже они сами. Так что сейчас им осталось лишь дождаться, пока завершится расчет новых небесных путей, – и немедленно принимать меры; хотя бы для того, чтобы самих себя убедить в том, что меры принимаются. Самым невыносимым сейчас было – сидеть сложа руки; так что пока электроника складывала и вычитала, множила, делила, возводила и извлекала, дифференцировала и интегрировала – верховные люди, каждый на своем посту, отдавали какие-то распоряжения, сейчас вовсе не обязательные, просто для того, чтобы действовать, а не поджариваться на огне незнания, нанизанными на вертел нетерпения.
Дождались наконец: на мониторы загрузились результаты – и в виде чисел, и графические схемы, куда нагляднее показывавшие, кто – где, кто – куда и чем в конце концов сердце успокоится.
Уже через несколько секунд каждому стало ясно: и на этот раз успокоение им не прописано – даже в самых малых дозах.
Вернее, тут, как это нередко бывает в жизни, им предложили сразу две информации, два вывода: плохой и хороший.
Хороший заключался в том, что орбита субтела А, того, что помассивнее, претерпела относительно небольшие изменения, и были они к лучшему: теперь субтело А уже не держало диск Земли на перекрестии нитей своего прицела (если бы у него такой был), но, по расчетам, то ли должна была пролететь мимо – правда, очень близко, вызвав своим пролетом массу неудобств, утащив, может быть, даже какую-то часть атмосферы, вызвав цунами и так далее – но это все же оставляло кому-то хоть какую-то надежду. Кому? Тут же потихоньку были отданы команды: вычислить – кого именно Земля подставит угрозе, кем пожертвует в момент их противостояния. Но куда больше успокаивало то, что субтело А, в общем, не минует точки пространства, намеченной для встречи с ракетно-ядерной армадой, придет лишь с небольшим отклонением в пространстве и времени – настолько незначительным, что ищущие цель устройства каждой ракеты вполне успеют их заметить, идентифицировать и, тратя последнее топливо, выйти уже на окончательный, боевой курс, при этом кассетные успеют вовремя выпустить свои боеголовки. То есть операция как бы состоится.
Как бы?
Вот тут и начиналась вторая новость, целиком относящаяся к субтелу Б. И была она действительно очень плохой. Очень, очень. На беду.
Беда же была в том, что субтело Б с его лихо изогнувшейся траекторией направлялось сейчас вовсе не туда, куда хотелось бы.
Нет, уже первый взгляд на схему как будто успокаивал: Земле встреча с этим обломком никак не грозила, летел он теперь туда, где нашей планеты и не было и уж точно никогда не будет. Их орбиты никогда не пересекутся.
Но те же схемы недвусмысленно показывали, что пересекутся другие пути: субтела Б – и ракетно- ядерной армады. Той, для которой это субтело представляло – по разумению множества ее компьютеров – цель ничем не худшую, чем субтело А; глыба Б теперь стремилась почти точно навстречу ракетам, и они никак не могли на нее не отреагировать.
И они отреагируют. Ударят. Рванут. Разнесут в мелкую пыль, которая где-нибудь когда-нибудь прольется метеорным дождичком – а может, так и будет запылять пространство до конца веков, больше никого по дороге не встретив.
Но рандеву ракет с глыбой А в назначенной точке после этого никак не сможет состояться. Субтело это пролетит назначенное место – и последует дальше, никем не атакованное, не остановленное, не размолотое в крупу.
Потому что связи между Центрами на Земле и ракетами больше не было: слишком уж далеко забрели
