– и слабые, каких всегда было большинство, хотя бы потому, что во все времена существования Федерации освоение и заселение новых планет шло достаточно интенсивно, а вновь освояемый мир при любых условиях неспособен сразу же стать хоть сколько-нибудь сильным. На это нужно время. Но свой голос в Совете мир получает сразу же, как только он признан.
– По-моему, я это когда-то уже слышал, – не смог не вставить я. – В начальной школе. У тебя блестящая память, генерал.
И снова он даже не отмахнулся, словно я и не сказал ничего.
– Однако же, – проговорил он таким тоном, словно собирался по секрету сообщить нам какие-то абсолютно государственные тайны, – ясно, что освоение новых планет производилось преимущественно силами и средствами самых богатых и мощных миров, поскольку дело это дорогое, требующее немалых инвестиций. Нет, конечно, бывали и случаи, когда такие действия выполняли какие-то отряды авантюристов или энтузиастов, наперекор логике, на старых кораблях и с купленным по дешевке, официально списанным оборудованием. Но таких в Федерации на сегодня наберется вряд ли десяток.
– Могу тебе их перечислить, – сказал я, чтобы не скатиться совершенно на позиции студента, внимающего профессору.
– А следовательно, – продолжал Иванос невозмутимо, – новый мир с самого начала своего официального существования оказывался в кильватере своего создателя, своего, если угодно, суверена, и соответственно распоряжался своим голосом в Совете. Таким образом, вся Федерация изначально разделилась на блоки, хотя официально это не признается и по сей день.
– Лю, ты не спи, – сказал я жене. – Может, он когда-нибудь доберется до дела. Пока генерал просто старается нас усыпить – и не без успеха. Сопротивляйся.
– Еще немного я, пожалуй, выдержу, – пообещала она.
– Однако, – сказал Иванос, – как известно всем, включая даже, как ни странно, специальных агентов из частных предприятий, число пригодных для освоения людьми планет достаточно ограниченно, и в досягаемой части Галактики практически все они были отысканы, заселены и соответственно узаконены. А поскольку все они уже закрепились в существующих блоках, а блоков этих на сегодня существует два основных да еще несколько зависимых, примыкающих к двум, то и соотношение голосов в Совете Федерации как бы устоялось, стабилизировалось, причем они разделились примерно поровну, так что в каждом отдельном случае вопрос решается голосами этих примыкающих, за которые всегда идет борьба с переменным успехом.
– Спасибо, генерал, – произнес я, встал и поклонился в пояс. – За то, что не спросил у нас – как называются эти два основных блока. Поверил, значит, в то, что это нам известно. Искренне благодарим.
– Однако ни руководство Армага, ни наше, теллурианское, такая ситуация не устраивала, – продолжал между тем Иванос, даже не усмехнувшись. – Каждому хотелось иметь постоянное, надежное большинство. Но каким способом? Перетянуть на свою сторону большинство миров мирным путем практически невозможно: их принадлежность к большим блокам основывалась прежде всего на экономических взаимоотношениях, а не просто на симпатиях и антипатиях, и даже не на происхождении. Силовое решение тоже отвергалось: в наши времена начать войну легко, трудно ее закончить и остаться в живых. Так что действует единственный способ: искать, находить и осваивать новые планеты, официально регистрировать их в качестве независимых миров, принимать в Федерацию и таким образом получать в свое распоряжение еще один голос, и еще, и еще. Вот почему наше время называется временем экспансии жизни, а главной задачей стало – оживлять мертвые доселе планеты. Задача благородная, но все более трудная, потому что практически едва ли не все доступные нам небесные тела, обладающие хотя бы минимальными условиями для освоения в разумные сроки, уже выявлены и находятся в процессе преобразования. Однако если раньше счет времени шел на годы, то теперь уже планеты, требующие хотя бы для первичного освоения десятилетий, котируются весьма высоко, и даже те, на приспособление которых уйдут века, уже вводятся в оборот. Вы знаете, как это делается: мир, который станет, возможно, пригодным для обитания пусть через сто лет, может быть зарегистрирован теми, кто открыл его как объект их интересов. Это не дает, конечно, голосов, но дает право преимущества, скажем, в разработке минеральных богатств мертвого мира и их вывозе. Инвестиции в такие миры станут давать прибыль в достаточно отдаленном будущем, но если не заботиться о будущем сегодня, то оно никогда не наступит, и это давно уже стало понятно всем.
– Генерал, – сказал я, – если ты хочешь открыть нам секрет, что Ардиг является объектом интересов Армага, то, пожалуйста, не делай этого: мы это и сами знаем.
– Нет, – ответил он, – не собираюсь. Хочу сейчас напомнить вам другое: то, что такие планеты, как Ардиг, где вроде бы население существует и занимается полезной деятельностью, все же не могут быть зарегистрированы в Федерации в качестве самостоятельных миров, потому что у них не существует главного, необходимого для признания независимости условия: возможности жизнеобеспечения без помощи извне. То есть возможностей бездотационного существования. Иными словами, не только свет, тепло, воздух и вода, что необходимо, но недостаточно, а прежде всего возможность производства продовольствия, или, попросту говоря, – земля. Ардиг сможет стать полноправным лишь тогда, когда на нем возникнет устойчивая суша, а это – задача на годы и годы. Так же, как в других мирах, когда в них возникнет вода. Или пригодный для дыхания воздух. И так далее. И вот именно по той причине, что Ардиг не является самостоятельным миром, мы с вами имеем законное право находиться на нем без разрешения и даже без ведома Армага, хотя и не можем заниматься здесь хозяйственной деятельностью. Потому что только на такую деятельность распространяется преимущественное право Армага.
– Это очень приятно слышать, – сообщил я Иваносу. – Не люблю нарушать законы. Однако то, что мы можемздесь находиться, не отвечает на вопрос: какого черта мы здесь ищем? Ладно, мы с Лючей хотели просто-напросто расслабиться и отдохнуть – с твоей подачи. Но ты-то чего ищешь тут, если не того, о чем я тебе уже говорил, – выгодных сделок для себя лично? Знаешь, генерал, я не стал бы нанимать тебя для написания предисловий: они у тебя получатся длиннее, чем сам текст. Может, перейдешь наконец к делу? Ты так убедительно говорил, что времени мало, а ведешь себя так, словно его у тебя больше, чем у самого Создателя.
– Терпение, – откликнулся он спокойно, – главная добродетель разведчика. Я понимаю, конечно, что вы тут оказались не в этом качестве, но не думаю, что все свои навыки ты оставил дома. Кстати, я как раз и перехожу к главному. Так что заостри внимание.
– Было бы чему внимать, – проворчал я. Но невольно насторожился.
– Смысл сказанного мною до сих пор заключается в том, что главным и лозунгом, и действием государственной политики больших миров в наше время стали новые обитаемые планеты. Все успели уже привыкнуть к тому, что в создании и регистрации новых миров возник определенный ритм: один мир за десять-двенадцать лет, хотя в прошлые века они возникали чуть ли не ежегодно и даже ежемесячно. И таким образом, тихо, мирно и предсказуемо, все шло до начала этого года. Меня не удивит, если вы об этом ничего не слышали: вы в то время находились далеко от Теллуса и решали свои задачи, а наши ведомства вовсе не усердствовали в распространении этой информации.
– Наконец-то в твоей кастрюле, кроме воды, стали появляться и крупинки, – с облегчением вздохнул я. – Теперь включай прямую!
– Попытаюсь. Итак, в начале года ритм освоения и регистрации новых миров вдруг изменился. Неожиданно ускорился. Один новый мир. Второй. Третий. Тут волей-неволей пришлось навострить уши: три новых мира за необычно краткий срок – это уже не подходило под категорию случайных совпадений. Такое впечатление возникло сразу, а как только этим занялись вплотную, о счастливых случайностях перестали и заикаться. По той простой причине, что все три вновь открытых и освоенных планеты вовсе не являлись новыми ни для кого – они были известны давно и хорошо, но только в качестве безнадежных, не поддающихся освоению даже и через столетия. Мрачные глыбы, не то что лишенные жизни, но, казалось бы, даже без малейших предпосылок для ее насаждения и развития. В свое время люди из Комиссии по распространению жизни достаточно серьезно обследовали эти три объекта – в числе многих других, – и вывод был однозначен: в атмосфере кислород – на нуле, в недрах – в связанном виде, вода – на больших глубинах и с множеством примесей, несовместимых с жизнью, и тому подобное. Сильный ультрафиолет в спектре облучения, кстати. Так что эти планеты были сразу же вычеркнуты из списка даже самой отдаленной перспективы. И вдруг нам преподносят их в качестве активно осваиваемых, мало того: уже
