– То вы вспомните, я уверен. Прекрасно. Итак, что же означала та сцена – вернее, те несколько сценок, развернувшихся перед вами? Быть может, вы уже догадались, но я не стану терять времени на оживление вашей памяти – куда быстрее будет объяснить вам сразу. Как вы уже слышали, нам предстоят президентские выборы. И я – и только я – являюсь тем организмом, который обязан выполнить тяжелейшую и ответственнейшую обязанность: из множества возможных кандидатур отобрать и представить народу Тивизы для избрания одного-единственного, самого достойного, самого телегеничного – и самого разумного. Но вы сами видели и поэтому легко поймете – из кого мне приходится выбирать! А ведь это были, так сказать, лучшие из лучших! Но, даю вам слово, ни единого из них я не мог – да и никто не смог бы – представить себе Президентом нашего прекрасного мира! Вы согласны?
– Мы не находим поводов для возражений, – осторожно вставил Изнов.
– Следовательно, как вы понимаете, я оказался в весьма затруднительном положении…
– Простите, шеф, – прервал его Федоров, воспользовавшийся именно этой формой обращения. – Но я, например, совершенно ясно вижу тут организм, целиком соответствующий всем требованиям – и даже намного превышающий их уровень.
– Ах, вы видите? И кто же это?
– Да вы сами, разумеется! Кто же еще более достоин…
Отец Эфира искренне расхохотался. И, возможно, ответил бы какой-нибудь шуткой, но сделать это ему не позволил громко загудевший зуммер внешней (как подумали земляне) связи.
– Отец Эфира! – откликнулся хозяин Центра, одновременно переключая аппарат на тихий режим.
Несколько секунд он внимательно слушал. Потом рявкнул:
– Что значит – группа не успевает? Как это понимать?
До путешественников вновь донеслось лишь приглушенное бормотание.
– Ах вот как. И никто не выжил? Камнепад, ну да, понятно… То есть как – что делать? Дайте команду обеим сторонам – отложить начало восстания на… одним словом, до прибытия новой группы. Да-да, и бунтовщикам, и войскам передайте – им дается дополнительный отдых. Но смотрите мне – чтобы был порядок, никаких перепившихся, никакой стрельбы, потерь оружия и всего прочего. Ни единого выстрела – пока камеры не прибудут и не встанут на точки. Предупредите: за малейшую провинность буду исключать из эфира – вплоть до пожизненного! Группу вышлю в самом скором времени. А пока делайте, как я сказал. Все!
Он откинулся на спинку кресла, пососал мундштук – но все зелье, наверное, уже выгорело.
– Вот бездельники! – пробормотал он. – Так прекрасно подготовили восстание – и все тормозится из-за какого-то стихийного бедствия.
– Восстание? – переспросил Изнов не без некоторой озабоченности.
– Ну конечно. В мире время от времени должны происходить подобные события…
– Камнепады?
– Какие там… Я имею в виду массовые беспорядки: восстания, бунты, забастовки… Вот и приходится заниматься их организацией.
– Но зачем??
– Должны же мы постоянно что-то показывать народу! Или вы думаете, что ему хватит одних только карнавалов?
– А, так это все – тоже инсценировка?
– Назвать можно как угодно. Только стреляют в таких случаях боевыми патронами и снарядами, выпускают совершенно подлинные ракеты, льется настоящая кровь, и когда рубят головы, то это – настоящие головы, а не муляжи. Что делать: искусство требует жертвоприношений, и порой немалых. А Жизневидение – самое великое из искусств. Или, может быть, кто-нибудь из вас полагает иначе?
Как и следовало ожидать, никто не стал возражать.
– Если вы думаете, что это легко, – продолжал Отец Эфира, – то грубо ошибаетесь. Организовать даже простое восстание – достаточно сложная работа. Специалисты, конечно, есть, но их мало. Вот и приходится крутиться самому.
– Но ведь есть же и Президент – пока он не переизбран…
– А, тот? Нет, я убрал его из эфира. Вымел! Ничтожное существо… Да, так о чем мы здесь говорили? О моей кандидатуре? О, это и на самом деле было очень смешно – надеюсь, вы не обиделись на мою реакцию… Мне, Отцу Эфира, – стать кем-то, кого в любой миг можно исключить из жизни, просто закрыв ему эфир – на время или навсегда? В нашем мире существует ведь лишь то, что видят на экранах; остального просто нет, потому что о нем никто, никогда и ниоткуда не узнает! Сейчас даю или не даю эфир я! Я – Отец Эфира! И поэтому – повелитель всего. Всей жизни на Тивизе. А вы подумали было, что я могу, стоя на самой высокой точке бытия, сменять ее на какое-то… Тьфу, даже не знаю, как это назвать! Нет, это и в самом деле было очень смешно. У вас прекрасное чувство юмора.
– Но ведь, – проговорил Меркурий, – вам, следовательно, придется все-таки заниматься поисками кандидата: раз уж полагается быть Президенту, вам придется найти его. Или я ошибаюсь?
– Нет, вы совершенно правы. Придется. Откровенно говоря, по этой причине я и приказал организовать восстание – и его подавление, разумеется: рассчитывал, что генерала, руководящего этим подавлением, можно будет подать как народного героя и затем выдвинуть. Подобрал очень красивого, представительного военного…
– Прекрасная идея, – похвалил Изнов.
– Мне тоже так казалось. Но вот прибыли вы – и я увидел совершенно другой выход из ситуации.
– Мы вам помешали?
