— Хорошо, — тут лее согласилась девочка: перспектива оценивать работу братьев оказалась ей по душе.
Мальчики провозились с буйком не менее часа: заранее просверленные Мелом пазы заливало поднявшейся волной. За сыновей Мел не волновался, оба прекрасно плавали. Наконец работа была закончена; развернув лодку носом к берегу, Александр сел за весла и начал ритмично грести.
— Саша, ты посмотри, что это с Настей? — закричал Георгий, когда они высадились на причал.
Под навесом стояло странное существо, лишь отдаленно напоминавшее их родную сестру. Коротенькие — по колено — штанишки были вымазаны красной краской, ноги — желтой, лицо — голубой. В густых волосах существа торчали сухие веточки, подобранные невесть где.
— Что ты с собой сделала? Зачем ты перемазалась краской? — в один голос ахнули братья.
— Я — вождь индейцев Чин… — Чук… Чин… — Ган…
— Чин-Ган! Это же масляная краска! Ее не ототрешь! Сейчас тебе родители за это уши оторвут!
Схватив Настю за руки, они потащили ее к дому.
— Теперь и нам попадет от папы! Скажет, как всегда: 'не уследили'! Ты, Настя, итальянское недоразумение, — причитал по дороге Георгий, подражая матери, которая в сердцах называла дочку именно так.
— Я вот скажу папе, как вы меня обзываете! — остановившись, топнула крепенькой ножкой девочка.
— Только попробуй, мы тебя так отвалтузим, — начал Георгий, — что…
— …что твой рот закроется навсегда, — закончил за брата Александр.
Не зная, что такое 'отвалтузим', девочка быстро поняла, что это странное слово не сулит ей ничего хорошего. На ходу изменив тактику, она начала поскуливать:
— Глазки… больно… ой, как щипет… — Глазки, кстати, действительно щипало.
Мальчики испугались.
Папа, папа, — закричали они, перебивая друг друга, — выйди к нам скорее!
На крыльцо, щурясь от солнца и удовольствия (он только что пил чай в обществе Даши), вальяжно вышел Мел.
— Ну что там у вас опять стряслось? — спросил он и вдруг осекся. Господи Иисусе! Что это за чудо в перьях? В чем это она, парни?
— Масляная краска… кисти… все оставалось на берегу, когда мы поплыли устанавливать буек…
— Отойдите-ка в сторону, Жорж-Алекс. — Мел подхватил дочку под локти и на вытянутых руках, как кипящий самовар, пронес через весь дом в ванную комнату.
— Даша, посмотри, что сотворила с собой твоя дочь!
Из столовой донесся иронический голос Даши:
— Значит, опять набедокурила, если 'моя дочь'! Если бы все было в порядке, ты бы сказал 'папина принцесса'. О Боже! — вскрикнула она, появляясь на пороге. — В чем это она?
— Масляная краска, — хором ответили близнецы.
— Так… Чем же ее теперь оттирать?
— Жорж-Алекс, вот вам ключ от ангара. В правом дальнем углу стоит трехлитровая бутыль с керосином, — сказал Мел. — Она тяжелая… Допрете?
— Сделаем, папа, — близнецы бросились со всех ног из дома.
Настя тем временем вопила, как сирена. Глаза Жгло и резало не на шутку. Кожу тоже начало пощипывать.
— Мел, принеси, пожалуйста, вату, марлю, салфетки — все это ты найдешь в ванной комнате, в шкафчике. Только побыстрей, прошу тебя!
Даша обильно смочила борной кислотой ватные тампоны и, соблюдая все меры предосторожности, промыла Насте глаза. Роговица была красная от воспалившихся сосудов, но, к счастью, серьезно не пострадала.
Близнецы к тому времени принесли из ангара керосин. Передав бутыль Даше, они вместе с Мелом вышли на крыльцо.
— Папочка, а она не ослепнет? — забеспокоился Георгий.
— У Насти такие красивые глазки, зеленые, как у мамы, — вздохнул Александр.
— Сам волнуюсь, парни, но надеюсь, что все обойдется простым конъюнктивитом…
— А что такое конъюнктивит?
— Потом, потом, парни… Пойду посмотрю, что там у них делается. Ну непоседа, когда только он а поумнеет…
Из ванной доносился раздраженный голос Даши, на чем свет стоит ругавшей дочь. По ее тону Мел догадался, что с Настей ничего страшного не произошло. Постояв еще немного, он вернулся к сыновьям.
— Вроде все о'кей, парни, Настя не плачет. Через некоторое время Даша позвала Мела.
— Получай свою дочь в прежнем виде. Распаренная докрасна Настя сидела на низенькой скамеечке и лучезарно улыбалась:
— Папа, я больше не донаруба… не нарудо… — попыталась выговорить она сложное слово, но не смогла.
Ах ты, мое недоразумение! — Подхватив дочку на руки, Мел высоко подбросил ее.
— Значит, так, — строго сказала Даша. — Настя будет сидеть в своей комнате весь сегодняшний день. Она наказана за опасные шалости. Форма одежды — только трусики, чтобы не вздумала выходить!
Мел отнес дочку в детскую.
— Захочешь в туалет — позовешь, — сказал он. — Еду тебе принесут, вниз не спускайся, а то мама рассердится. — С этими словами он вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.
Часа через два, в самую жару, он заглянул в комнату дочки. Настя сладко спала, прикрывшись банной простыней. Близнецы резвились на пляже. Все было тихо и спокойно. Лишь бутыль с керосином одиноко жалась на крыльце. 'Вот шалопаи, забыли отнести в ангар, — лениво подумал он. — Ладно, пусть постоит, чуть позже сам отволоку'. Ему захотелось поболтать с Дашей, затеявшей на ужин русскую окрошку. Давно она ее не готовила! Да еще из самодельного кваса, да еще с хреном! — кулинарные способности его жены росли день ото Дня.
— Ну, малышка, это будет шедевр! — спустившись в кухню, сказал он. Готовь побольше. Я один заказываю три глубоких тарелки, да и парни схлебают не меньше. Вам с принцессой останется по малю- юсенькой мисочке. Подрежь-ка еще мясца и квасу подбавь! Потребуется не меньше пяти литров!
— Мел, отстань и угомонись, — незлобно прикрикнула Даша. — Лучше взгляни, что там делают наши дети.
— Докладываю. Настя из комнаты не выходила, вниз не спускалась, спит крепким сном. Ну-ка признайся, дорогая, копчик ты ей помассировала изрядно!
Даша засмеялась:
— С нее как с гуся вода, только кряхтела, ни одной жалобы, ни одного слова раскаяния по поводу моего внушения! Чингачгук! Сейчас смешно, а вначале я испугалась не на шутку!
— Конечно, если разобраться серьезно, она все время около мальчиков, развивается быстро, а умишко еще трехлетний. Ну и натура, конечно, активная, вся в меня, — прихвастнул Мел.
— Да уж лучше бы была в меня, — усмехнулась Даша.
— По-моему, старушка, ты явно преувеличиваешь свои достоинства.
— Неужели? — прервала его Даша и заставила рубить яйца для окрошки.
Через полчаса кушанье было готово.
— Зови мальчиков, Мел, пусть пока примут душ. А мы давай выпьем чего-нибудь…
— Мне — скотч, — на ходу бросил Мел, отправляясь за сыновьями.
Даша налила мужу треть стакана скотч-виски, себе плеснула кампари, опустив в него ягодку и лимон, села в кресло поблаженствовать несколько минут. Отправив сыновей в ванную, Мел присоединился к жене. Когда близнецы отмытые, причесанные и в свежих футболках — появились в столовой, они застали родителей, сидящих рядышком; отец обнимал мать за плечи, оба наслаждались аперитивом.
