достойно. Адвокат ограничился озвучиванием заявления ответчика.
— Синьор Мелитон В., воспитывавший Александра со дня появления на свет, считает себя фактическим отцом мальчика, имеющим не меньшие права на ребенка, чем кровный отец. Мой клиент настаивает на том, что мальчика восьмилетнего возраста нельзя вырывать из привычной для него семейной обстановки. По мнению моего клиента, это может привести к необратимым изменениям психического статуса ребенка. Поэтому семья В. Не намерена расставаться с сыном.
— Так, позиции сторон ясны, — заключил судья. — Остается узнать мнение невиновного 'виновника' разбирательства. Введите мальчика.
Женщина-полицейский ввела за руку растерянного Александра. Увидев родителей, он рванулся к ним, но в последнюю секунду замер, в недоумении оглядывая зал.
— Александр, встань, пожалуйста, напротив синьора судьи, он задаст тебе несколько вопросов, — вполголоса сказал по-итальянски Мел, чтобы успокоить сына.
Александр не знал, кто здесь судья, но природная сообразительность его не подвела: он быстро догадался, что главный здесь — дядя в длинной черной мантии и смешной шапочке на голове. Приблизившись к судейскому месте, он вежливо поклонился:
— Bonjorno, signior. 'Здравствуйте, синьор.'
— Bonjorno, bambino 'Здравствуй, мальчик.', — улыбнулся судья; было заметно, что мальчик ему понравился. — Итак, скажи нам, как тебя зовут, где ты живешь и с кем.
Александр оглянулся на родителей; Мел и Даша одновременно ободряюще ему кивнули.
— Меня зовут Александр В. Я родился в Москве, а теперь живу на Лаго Маджоре с папой, мамой, Георгием и Настей. Еще у нас есть Бой, — добавил он, — большая собака-водолаз. Папа говорит, что Бой — тоже член семьи.
— Очень хорошо. А твои родители присутствуют здесь? Как их зовут, я что-то запамятовал?
Александр удивленно взглянул на непонятливого судью и с достоинством повел рукой в сторону, где сидели Мел и Даша.
— Да вот же они, синьор судья, мои папа имама. Их зовут синьор и синьора В.
— Спасибо тебе, bambino, что напомнил. А теперь расскажи нам о своем брате Георгии. Дружны ли вы с ним?
— Георгий мой брат-близнец. Мы родились в один день и с тех пор всегда вместе. Папа говорит, что раньше мы…
— Ну-ну, — подбодрил судья.
— …писались вместе, а теперь вместе думаем, как один человек. Я очень люблю Георгия, мой брат очень хороший…
— Вы что же, такие послушные, хорошие ребята, что совсем не безобразничаете и вас не наказывают родители?
— Мы не безобразничаем, — тряхнул головой Александр. — Ну… иногда шалим, конечно, — добавил он тихо.
— Ну, и… — заинтересованно бросил судья.
— Папа говорит, что мы хорошие парни, — смутился Алекс.
— И он вас не наказывает? Или наказывает кого-либо одного за общие шалости? А, Алессандро?
— Что вы, синьор судья! Папа никогда не наказывает нас, он только делает нам внушение и… всегда обоим… ведь мы все… делаем одинаково.
— Я что-то не пойму… Вы с братом такие отличные парни, что вас и наказывать не за что? Может быть, мама бывает чем-то недовольна?
— Мама у нас строгая, но справедливая… так говорит папа. Дома ее все слушаются, даже папа. Она всех нас очень любит. Перед сном нам что-нибудь рассказывает… вкусно готовит…
— Так, ясно… Теперь расскажи о Насте. Она ведь моложе тебя и брата? Вам, наверное, достается за ее шалости?
— Настя, конечно, очень смешная, — рассудительно начал Александр. — Она все время хочет быть с нами, но она же не умеет… плавать, не умеет работать на компьютере… только нам мешает. Но папа говорит, что с ней надо быть снихо… снис…
— Снисходительными, — подсказал судья.
— Да, потому что она — женщина и младший член семьи. Вот почему… К Насте даже Бой сни-с- ходительный, он позволяет ей тянуть себя за уши.
— Да, я вижу, что Бой у вас отличный парень… А теперь расскажи, что ты умеешь делать, чем ты занят дома?
— Я умею читать книжки по-итальянски, по-русски, по-французски и по-английски, детские, конечно, — пояснил Александр скромно. — Нас с Георгием проверяет мама. Мы работаем на компьютере… можем связаться с папой по электронной почте, когда он в Милане. Мы с братом умеем водить моторку, когда, конечно, папа на борту. Одним он не разрешает.
— А маме вы помогаете по дому?
— Да, мы убираем кровати, моем посуду… иногда гуляем с Настей, купаем Боя. Вскапываем грядки под мамины цветы, изредка ездим за продуктами… что еще?… смотрим телевизор.
— А спортом вы занимаетесь?
— 'В обязательном порядке', — так говорит папа. Мы плаваем, и папа говорит, что плаваем хорошо, бегаем, подтягиваемся на перекладине, отжимаемся от пола, ездим на велосипеде…
— Кто же лучше?
— Вообще-то, у Георгия получается лучше, но он не задается!
— А любишь ли ты ездить на экскурсии? Что ты повидал в Италии?
— Да, очень люблю. Но это бывает не часто из-за Насти; она маленькая, ей тяжело. А оставлять ее одну мы тоже не хотим. Мама сидит с ней, а без мамочки тоже неинтересно. Она у нас в семье главный экс… эксперт по культуре, так говорит папа. А так мы были в Милане, осматривали собор, в замок заезжали. Еще вместе ходили в церковь, где на стене нарисован последний ужин Христа с учениками. Художник Леонардо да… фамилия легкая, но я забыл…
— Да Винчи, — подсказал судья.
— Да. Даже Насте было интересно, она спрашивала, почему никто из них не ест. Потом папа обещал, что скоро мы поедем в знаменитый театр 'Ла Скала' слушать 'Золушку'. Мы с Георгием еще не были в опере. Там все поют, пояснил Александр. — Наверное, это очень интересно. Настю только придется оставить дома, она не привыкла долго молчать. — Александр сочувственно вздохнул.
— Спасибо, Александр. Ты все нам очень обстоятельно рассказал. А теперь послушай меня внимательно. К нам обратился синьор, который хочет, чтобы ты жил с ним, в другом доме, в другой стране. Он будет тебя любить как сына. Понимаешь, вас у родителей трое, а там ты будешь один, никто тебе не будет мешать…
Александр в полном изумлении посмотрел на судью, а затем растерянно повернулся к родителям. Мел и Даша, сцепившись руками, неотрывно смотрели на сына, не имея возможности повлиять на его решение.
Я не знаю никакого синьора, — тихо сказал мальчик. — Я не хочу! Папочка, мамочка, почему вы хотите меня отдать? Что я такого сделал? — По его лицу полились слезы.
— Что ты, что ты, бамбино! Ты ничего не сделал… Мы только предлагаем… — смешался судья.
— Не хочу!!! — С громким криком Александр бросился к родителям.
Мел, вскочив, усадил его между собой и Дашей.
— Успокойся, сынок, никто тебя не отдаст. Никто и никогда!
Мел в упор посмотрел на бывшего Дашиного мужа. Тот сидел опустив голову; казалось, он плакал тоже.
— Я объявляю перерыв, — сказал судья и тихо, как бы про себя, добавил: — Хотя и так все ясно. Синьор В., успокойте мальчика. Синьора В., обратился он к Даше, — вам с Александром я разрешаю не присутствовать на объявлении решения.
Заплаканная Даша и Мел, державший сына за руку, вышли из зала.
— Посидите-ка здесь, — сказал Мел, устроив сына и жену в тупике коридора, в укромном месте, — а я
