в 1933 году его десятилетний срок закончился, в освобождении ему отказали. И тем неожиданней был для него вызов в Москву, на допрос к начальнику Особого отдела НКВД, комиссару государственной безопасности Гаю.
«При моем появлении, — рассказывал Пепеляев позже, — он вышел из-за стола, крепко пожал мне руку и предложил сесть в кресло. После этого сказал: «Вот вы сидите у нас уже тринадцать лет, а мы вас не знаем. Я специально вызвал вас к себе, чтобы познакомиться и определить вашу дальнейшую судьбу».
Затем Гай расспрашивал Пепеляева о его участии в германской войне. Узнав о его наградах, искренне восхитился: «Мы ценим боевых людей. Конечно, вас можно было бы использовать в армии, но вы, наверное, технически отстали и многое забыли».
Это было в январе 1936 года. А в июле Пепеляева снова доставили в кабинет начальника Особого отдела. «Гай зачитал постановление ЦИК СССР о моем освобождении — я стоял по стойке смирно». Потом он сказал: «Вас советская власть слишком жестоко наказала, но теперь вы свой срок отбыли и снова вступаете в жизнь. Выберите себе такой город, где бы вас не знали, например Воронеж, и ведите себя крайне осторожно. Помните: за вами будут следить, — и после короткой паузы добавил: — Мы вам поможем».
Потом Пепеляева покормили, выдали денежное пособие в тысячу рублей «по личному распоряжению» наркома НКВД Ягоды, и до отправления поезда на Воронеж он совершил экскурсию по Москве. «Вот она, Москва, — думал я, проезжая по улицам и площадям. В те минуты, казалось, сбылась моя заветная мечта — во главе полков вступить триумфальным маршем в столицу Русской земли».
В Воронеже Пепеляев устроился на мебельную фабрику краснодеревщиком — по специальности, приобретенной в ярославском изоляторе, и сразу же поступил заочно учиться в пединститут, собираясь стать учителем. К сожалению, на свободе ему пришлось
206
побыть чуть больше года: 4 июля 1936 года он вышел на волю, а 20 августа 1937-го его опять арестовали.
Приведенный выше рассказ Пепеляева о его освобождении и прогулке по Москве взят из протокола дознания 1937 года. Следователей крайне интересовало, кто и зачем освободил генерала. В появившихся недавно редких публикациях о Пепеляеве высказываются различные предположения о том, какую роль отводили Генрих Ягода и его особист Гай бывшему белому генералу. По одной из версий, строптивого Пепеляева выпустили на волю как «подсадного» руководителя несуществующей контрреволюционной организации, чтобы при первой надобности было с кого начать очередную волну арестов. Но более оригинальная версия высказана в журнале «Родина»: «Несомненно, руководители НКВД еще в ходе подготовки первых московских процессов проанализировали директивы, получаемые от Сталина, и сделали удивительные для себя открытия: вождь наметил уничтожить их самих как нежелательных свидетелей. Но, даже распознав это, они не могли использовать огромную мощь своего аппарата ради спасения собственных жизней. И на армию нельзя было опереться — она ненавидела НКВД.
Оставалось одно: использовать для вооруженного свержения Сталина бывших противников большевистского режима, имевших опыт военных переворотов.
Кандидатура генерала Пепеляева всем этим требованиям отвечала. Его появление в высоких чекистских кабинетах не случайность».
Если это действительно так, то Сталин опередил заговорщиков. Бывшего белого генерала Пепеляева допрашивали уже тогда, когда наркома внутренних дел Генриха Ягоды, всех его заместителей и начальников основных управлений, в том числе и начальника Особого отдела НКВД, сподвижника Тухачевского, легендарного Гая, уже не было в живых.
Анатолия Николаевича Пепеляева расстреляли в новогоднюю по старому стилю ночь 1938 года в подвале Новосибирского УНКВД. Здесь же казнили и самого младшего Пепеляева — Михаила, узника Сиблага, служившего в колчаковской армии штаб-ротмистром.
Четвертой жертвой, принесенной на алтарь Отечества коренной военной сибирской семьей Пепеляевых, был погибший на Дальнем Востоке в отряде Красильникова младший брат Пепеляевых, восемнадцатилетний Логгин. Как сообщали газеты, при штурме деревни, занятой красными, он среди первых бросился в атаку и, раненный в
207
голову, упал вместе с другими партизанами. Отряд отступил, и раненые остались в руках большевиков.
Когда через несколько часов деревня была отбита, гусары нашли своих товарищей зверски замученными. Но Логгин Пепеляев избежал этой участи: он достался большевикам уже мертвым.
Почти одновременно хоронили на Дальнем Востоке юного гусара Логгина Пепеляева, а в Березниках на Зырянке — юного стрелка Павла Полякова с бронепоезда № 1, принимавшего участие в подавлении контрреволюционного мятежа в Невьянске. Паша был тяжело ранен и попал в руки врага. Над телом юного героя враги зло надругались: отрубили руки, отрезали язык. Шел Паше семнадцатый год…
Погибли два юных ровесника из двух враждебных друг другу русских станов. И каждый из них воевал за свою Россию. Добровольно жертвуя жизнями и самыми заветными мечтами во имя построения лучшего мира, русские убивали русских. Вот в чем заключалась не только пермская, а всеобщая русская катастрофа Гражданской войны, последствия которой сказываются и сегодня и еще долго будут давать о себе знать.
Глава пятая
ДОЛИ БЕЗУМЬЯ, БОЛИ, СЧАСТЬЯ, МУК…
Гаврила Романович
Державин
(1743–1816)
Выдающийся русский поэт. Написал либретто оперы «Рудокопы», действие которой происходит в Перми. Точное время сочинения пьесы издатель первого собрания сочинений поэта Я. Грот назвать затруднился. Сообщил только: «Надобно заключить, что она… написана до 1813 года». Произведение сохранилось в единственной рукописи, «написанной дурным писарским почерком с многочисленными поправками и переделками руки Державина».
«ТЕАТР ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ РИФЕЙСКИЕ ГОРЫ…»
Гаврила Державин
Прикамье — старейший в России промышленный край. Издавна гласила молва, что земли возле Каменного Пояса богаты разными металлами. И устремились сюда люди, и стали пробивать глубокие шурфы и рудники. Их влекли подземные клады, сотни миллионов лет таящиеся, несметные соляные залежи, драгоценные металлы и ска-
209
зочной, фантастической красоты камни — самоцветы. Именно здесь, на западном склоне Урала, появились первые соляные промыслы (1430) и первый в России медеплавильный завод при Пыскорском монастыре (1640 год).
Словом, Прикамье — целая горная страна, в недрах которой природа уготовила людям свои
