словно играет в какие-то странные игры, по одному ему известным правилам. И я понятия не имею, как вести себя с ним.
— А разве не этого тебе с ним недоставало? Ой! — Тетка резво подскочила. — Кажется, пирожки горят! — Она пулей полетела на кухню.
— Ну… — Алена задумалась. Вообще-то раньше именно предсказуемость Вадима вселяла в нее скуку, а стабильность их отношений просто пугала. Она не понимала, как существовать, когда все так гладко и славно, когда любимый человек всегда готов быть рядом, ну и все такое прочее. Именно от таких ничем не напрягающих нервное воображение отношений .она страдала больше, чем от постоянных встрясок с Буниным. Теперь же и Вадим, как по заказу, принялся устраивать ей эти самые встряски. Но странное дело, это совсем ее не радует.
«Женщины — довольно капризные существа, в конце концов решила для себя Алена. — Нам не угодить. Каково понять нашу логику бедным мужикам, если я, женщина, подчас сама свою логику понять не могу. Все-таки бедные наши мужики, бедные!»
— Мне кажется, что тебе стоит поиграть в его игры. — Тетка появилась в гостиной с блюдом, на котором дымились румяные пирожки. Шлейф аромата горячего печеного теста окутал Алену с ног до головы, она чуть было не потеряла сознание. — Может, послать к чертям свою диету? — Стойкость покидала ее вместе с рассудком. Пирожки пахли так, что у нее засосало не только под ложечкой, у нее в мозгу засосало и почему-то в коленях.
— Я надеялась, ты уже покончила с этими глупостями, — проворчала родственница. — Посмотри в зеркало-то — святые мощи. Это собакам кости нравятся, а мужчины любят формы.
— Не уверена. — Руки Алены сами потянулись к блюду.
Тетка с видом искусительницы подвинула его поближе к голодной племяннице:
— Пока будешь находиться в весовой категории «собачьей радости», Вадим к тебе и близко не подойдет.
Это довершило приговор, Алена схватила пирожок и с жадностью запихнула его в рот целиком.
— Н-да… — недовольно протянула родственница, — не благородных кровей девица. — — Ты как Марина! — жуя, возмутилась Алена. — И мы с ней правы!
Посмотри, и я, и она уже по три раза замуж ходили. Так что прислушивайся к нам.
Мы мудрые.
— В этом случае количество не переходит в качество. Так что о мудрости, особенно относительно Марины… Хотя… — тут Алена вспомнила их последний разговор. — Впрочем, Марина иногда тоже выдает умные вещи. Вот недавно знаешь что заявила? Наташа, говорит, имела самые веские основания убить своего любовника.
— Господи! Ты все о том же, — тетка сокрушенно покачала головой. — Тут личная жизнь под угрозой, а она все со своими расследованиями носится. Дуреха!
— Личная жизнь — не самое основное для женщины, — резонно парировала племянница, — должны быть и другие интересы.
— Излюбленная тема всех старых дев. Тебе замуж пора, Аленушка.
— Опять нотации пойдут. Вот почему я и не люблю приходить к тебе в гости, — она сочла своим долгом надуться.
— Да ради бога! Давай поговорим о другом, — с неожиданным великодушием предложила вредная тетка.
«Все-таки предстоящее замужество положительно сказывается на ней. Как же красит любовь женщину. Даже такую занудную, как тетушка».
* * *
И все-таки визит к тетке оказался на редкость полезным, хотя и окончился привычными препирательствами на тему вечных ценностей. Во-первых, Алена поняла, как вести себя с Вадимом: если он хочет играть с ней в «кошки-мышки», то она не отдаст ему роль «кошки», как бы он на нее ни претендовал. А во-вторых, озвучив еще раз соображения Марины насчет любовницы Андрея Титова — некой Наташи, она вдруг обнаружила, что приятельница права. Как бы глупо ни выглядели обвинения в адрес этой девушки, они весьма обоснованны.
Действительно, она могла желать своему возлюбленному смерти. Однако желать и убить — не одно и то же.
«Как же разыскать эту Наташу?»
Алена размышляла на ходу, пока шагала по длиннющему коридору телецентра. Когда она приблизилась к двери офиса редакции новой Катькиной программы, у нее уже созрел план: «Раз Титов погиб в машине, то странно, что никому и в голову не пришло найти человека, который мог бы эту машину испортить! Например, где Андрей купил свою злополучную „Тойоту“? У кого чинил, на какую стоянку ставил?»
Дверь редакции распахнулась с такой силой, что если бы Алена вовремя не отскочила, то, наверное, осталась бы без головы. Во всяком случае, без правой ее части, что, собственно, одно и то же по результату.
Чуть не сбив ее с ног, в коридор вылетел огромный дядька в растянутом свитере и весьма неопрятных брюках.
— Обидеть художника может каждый! — гаркнул дядька в сторону раскрытой двери и стремительно понесся по коридору, уволакивая под мышкой огромную потрепанную папку.
— Ну и как тебе? — усмехнулась Катерина, увидав Алену. — Художник! Мать его! Он нам такие декорации представил, что хочется дать по башке ему этими декорациями, причем уже выполненными в натуральную величину.
Она продемонстрировала, как обрушила бы на голову несчастного несколько десятков килограммов картона с железными остовами в придачу. Две девушки-редакторши заливисто рассмеялись. Не поддался общему веселью только один человек — директор программы Антон Скороходов. Он и без того всегда находился в состоянии суровой угрюмости, а теперь на него вообще было больно смотреть: директор сник, осунулся, и даже козлиная бородка, которая раньше еще как-то топорщилась, теперь тоже горестно повисла.
— Хорошо вам ржать! — невесело заявил он. — у нас съемки второго сентября. То есть через полторы недели. Вы так дружно отправили Рыкова ко всем чертям, что теперь он вряд ли вернется.
— На кой бес нам нужны его нереальные проекты! — весело возмутилась Катька. — Он же бездарь, Думает, что, если вложить в дерьмо кучу денег, оно превратится в золото.
— Действительно, — поддержала ее одна из редакторш, светленькая Лиза. — Такую ерунду и я нарисую.
— А где взять нормального художника?
— Тоша — ты очень жадный. А хорошие художники работают за хорошие деньги. Вот и пригласи хорошего.
— Я не жадный, а экономный, — борода директора приняла абсолютно безжизненный вид.
— Поверь мне, в нашем случае нельзя экономить на декорациях, — задушевно произнесла Катька и положила руку ему на плечо. — Понятно, что смета не резиновая, но нельзя же экономить еще и на экономии. Это чересчур даже для телевидения.
— И почему нельзя принять тот проект, который только что предложил Аркадий?
— Да потому, что в его представлении студия выглядит как подвал Лубянки, завешанный разноцветными тряпками. Это даст такую картинку, на которую зрителю не захочется смотреть. А нам нужно нечто необыкновенное, желательно интересное, выдержанное в стиле передачи.
— Давайте развесим вместо тряпок газеты, — тут же предложил директор. — Это даже дешевле выйдет. И стиль появится: газеты — это воплощение политической жизни.
— Давайте лучше рулоны с туалетной бумагой везде расставим, чтобы еще раз напомнить зрителю, что политика — полное дерьмо, — хихикнула вторая редакторша, рыженькая Роза.
— Действительно, простенько и со вкусом, подтвердила Лиза.
— Если ты сейчас заявишь, что и в «этом что-то есть», я тебя убью! — пригрозила Антону Катерина. Тот не стал отвечать. Молча встал, буркнул что-то про «гнетущую атмосферу женского коллектива» и вышел за дверь.
