подготовленные за ночь чертежи. Когда Кронпринц, приступая к кройке, развернул рулон парусины, мы с Георгом разошлись по домам, чтобы немного поспать. Усталые, с ощущением песка в глазах, но все равно довольные. Работа пошла.
5
Три дня спустя прибыли мачты. С полным комплектом такелажа из нержавейки, фалов и краспиц. Все тщательно упаковано. Рабочие Георга помогли мне опустить краном увесистый груз на пристань перед большим сараем у верфи «Ринген». Освобожденные от упаковки, шестнадцатиметровые мачты поблескивали на солнце точно огромные удавы.
А на следующий день явилась из Гётеборга и она сама – «Конни».
Я заметил ее издалека и, защитив ладонью глаза от солнца, любовался прекрасным зрелищем. Острый форштевень бритвой рассекал мелкую рябь на воде. Лодку тянул на длинном тросе «Торд» – один из буксиров компании «Рёда Булагет». «Конни» величаво скользила по солнечной дорожке.
Когда яхта приблизилась, я рассмотрел, что на руле стоит Мартин Графф.
– Мартин! – крикнул я, махая ему рукой.
– Морган! – помахал он в ответ.
– Добро пожаловать в Марстранд!
– Спасибо!.. Я пришвартуюсь лагом у причала!
– Валяй, я встречу!
Я приготовился принимать швартовы.
– Отдать буксир! – крикнул Мартин, и один из матросов «Торда» выполнил команду.
«Конни» по инерции скользила к причалу.
– Заложи вираж!..– прокричал я. Лодка приближалась слишком быстро.
Мартин уже заметил опасность и крутнул штурвал. «Конни» медленно привелась к ветру. Выждав, когда скорость упала почти до нуля, Мартин завершил поворот, и яхта не спеша пошла полным ветром. Я любовался ею.
Метрах в ста от причала Мартин снова привел «Конни» к ветру, и яхта плавно заскользила ко мне; высокий такелаж притормаживал ее ход.
Когда «Конни» поравнялась с причалом, Мартин бросил мне кормовой швартов. Поймав трос на лету, я закрепил его за железное кольцо. Сам Мартин прыгнул на берег с носовым швартовом и быстро накинул два шлага на пропитанную смолой толстую тумбу. «Конни» мягко прижалась к стенке. Помести кто-нибудь яйцо между обшивкой яхты и стенкой, оно осталось бы цело.
Два старых морских волка, наблюдавших за маневром со скамейки для гаванских завсегдатаев, одобрительно кивнули. Швартовка была выполнена безупречно и заслужила положительную оценку знатоков.
Обменявшись крепким рукопожатием, мы с Мартином спустились в кокпит. Я предложил ему в награду сигарету.
– Как прошла буксировка?
– Никаких проблем.
«Торд» медленно описал круг в гавани, поравнялся с нами, и капитан поднес ладони рупором ко рту:
– Мы пошли обратно!
– Спасибо за доставку! – отозвался Мартин. Буксир повернулся кормой к нам и зачуфыкал по солнечной дорожке в открытое море.
– Она чертовски хороша… – сказал я, ведя рукой над палубой «Конни».
– Что верно, то верно.
Все же бросалось в глаза, что долгий отдых от гонок наложил на «Конни» свою печать. В ее убранстве многого недоставало.
Я не смог удержаться: подошел к металлическому штурвалу и взялся за него, думая о том, что здесь стоял Боб Бэвьер-младший, когда вел яхту к победе на гонках Кубка «Америки» в 1964 году. Передо мной как бы открылась страница летописи парусного спорта.
Мартин глядел на меня с улыбкой.
– Ты уже в Ньюпорте, Морган?
– Я и Марстранду рад сейчас. Мы закончили перекур.
– Выпьем по чашке кофе в мастерской? – предложил я. – Заодно познакомишься с мастерами.
– Отлично.
После кофейного перерыва вся компания, не возобновляя работу, отправилась в гавань осмотреть «Конни».
– До боевой готовности ей далеко, – заметил Георг.
– Билл последовательно заботится о том, чтобы у нас было чем развлечься, – заключил я.
Мартин держал в руках мятый конверт, который достал из кармана джинсов.
– Черт, совсем забыл – у меня для тебя любовное письмо.
