Илья Головин

приглашают на пионерский костер. Лошадь за ним пришлют.

Лиза. Они уже разговаривают. Их там целая делегация. Ну и жара!.. Надо было мне с нашими на речку пойти…

Степан Петрович. А чего же ты не пошла? Все по хозяйству хлопочешь? Готовишься к премьере, боишься простудиться, голос потерять?

Лиза (отмахивается). Да ну тебя, дядя… Хоть бы когда- нибудь пришел к нам в театр, послушал бы, как я на сцене пою. Сколько раз тебя приглашала.

Степан Петрович. Значит, плохо приглашала.

Лиза. Как не стыдно, дядя!

Степан Петрович. Шучу, шучу, племянница. Я у всей вашей семьи в долгу. Последнюю, Четвертую симфонию брата и то не слышал.

Лиза. Мы сейчас новую оперу репетируем. Композитора Мельникова. Партия у меня чудесная. Я в нее влюблена. А какая ария во втором акте. Прелесть! Я тебя приглашу на премьеру.

Степан Петрович. Слышал я про эту оперу. Что-то не шибко ее хвалят.

Лиза (горячо). И напрасно. Хорошая опера. И не все ее ругают. Многим она нравится.

Степан Петрович. Вот отцу твоему не нравится. Говорит, слабое произведение. Зря, говорит, принимают к постановке такие оперы.

Лиза. Отец не прав. Мельников — молодой, талантливый композитор. Он написал свою первую оперу, оперу на современную тему. Она не лишена недостатков, но он над ней еще работает, и ты увидишь, какой это будет спектакль. А отцу эта опера не нравится, потому что она написана не в его манере. (Уходит, унося с собой вазу с цветами.)

На террасе появляются, затем входят в комнату Головин и Залишаев.

Залишаев. Музыка Мельникова неоригинальна и бледна в своей гармонической основе. Ни мысли, ни фантазии.

Головин. Он все же не лишен дарования… и потом, он был когда-то моим учеником.

Залишаев. Тем более! Быть учеником такого мастера, как Головин, и ничему у него не научиться! Вот я в своей статье и сопоставил, так сказать, учителя и ученика.

Головин. Ну, не знаю. Возможно, вы и правы, Игорь Минаевич. С вашей точки зрения, с точки зрения критика…

Залишаев. Он уже ходит в профессионалах, вот я его с профессиональных позиций и разобрал по ноткам. Я считаю, что у Мельникова нет ни мастерства, ни чувства нового, ни других данных для того, чтобы браться за монументальное сценическое полотно. Ему пионерские песни писать, а не оперы!

Головин. И что, это скоро будет напечатано? Где?

Залишаев. В следующем номере нашего журнала. Адам Григорьевич вчера подписал его к печати. И он разделяет мою точку зрения.

Головин. Ну, если разделяет… Вам виднее… На то вы и критики. (Брату.) Настроил, Степушка?

Степан Петрович. Да настроить-то настроил — дело немудреное… А вот инструмент старый, его беречь надо. Уже колки плохо держат. Им от твоего фортиссимо трудненько приходится.

Головин. Ничего, ничего. Мой верный конь, ты мне еще послужишь. (Берет аккорд на рояле.)

Степан Петрович. Поделикатнее надо, композитор! Поделикатнее!

Головин (играет на рояле). Спасибо, Степушка. Опять, как всегда, выручил. Опять, как всегда.

Степан Петрович (добродушно). Я к тебе сегодня не работать, а гулять приехал. Эту сумку с инструментами я по привычке с собой захватил. Тридцать пятый год ее за собой таскаю. Захватил, и не ошибся — пригодилась.

Головин. Мы сегодня за Степана Петровича, за его талант, море выпьем! Как, Игорь Минаевич? Выпьем море?

Залишаев (неопределенно). У меня что-то последнее время того… печень пошаливает… Камни…

Степан Петрович (про себя). Камни в печени… Камни за пазухой… (Уходит.)

Головин (ему вслед). Степа! Степа!

Появляется Лиза. Она ставит на стол вазу с цветами.

Лиза. Папа, ты договорился с пионерами?

Головин. Договорился, дочурка. Договорился.

Лиза. Ну и как?

Головин. Сказал, что как-нибудь в другой раз.

Лиза. Ты их не обижай. Я ведь тоже в свое время ходила, приглашала в гости разных знаменитостей. Ужасно обидно, когда тебе отказывают.

Головин. Ладно, ладно. Как-нибудь в другой раз.

Лиза уходит.

(Серьезно.) Милейший человек мой старший брат. Добрая душа. Мы ведь с ним вместе в консерватории учились. Он подавал надежды.

Залишаев. Подумайте, что значит судьба. Одному таланта отпущено на двоих, а другому… Однако ну и жара! Наши дамы ушли на реку без нас. Я бы, кажется, рискнул сегодня искупаться.

Головин. А мы сейчас будем квас пить. Настоящий домашний сухарный квас, прямо со льда. А? Вы любите квас?

Залишаев (неопределенно). Мой гомеопат не рекомендует мне пить очень холодное, но я, откровенно говоря, сегодня готов на все. У меня отличное настроение. Я — на даче.

Головин. Плюньте, плюньте на своего гомеопата. А каким я вас квасом-то угощу! С изюминкой! С искрой божьей! Вы такого никогда и не пивали. (Уходит.)

Залишаев перебирает ноты на рояле. Выбрав одну из тетрадей, садится к роялю и начинает что-то проигрывать. Появляются Алевтина Ивановна и Майя. У обеих через плечо мохнатые полотенца. Головина заглядывает в ноты через плечо Залишаева.

Головина. Игорь Минаевич, что это вы играете?

Залишаев. Четвертую…

Головина. А-а-а! Это из Четвертой симфонии Ильи Петровича.

Залишаев кончил играть.

Не правда ли, чудесный опус?

Залишаев (помолчав, многозначительно). Можно сказать