– Распишитесь за воду, пожалуйста.
Катя стремительно поставила закорючку, схватила лист бумаги, на который записывала список дел. Каждый час список пополнялся на несколько пунктов. Листок был испещрен Катиными записями и пометками, рядом с частично выполненными делами стояли галочки. Схематичная виселица веселенького розового цвета рядом с нарисованной ромашкой и надписью «чай!» символизировала, что сделает с ней начальник, если Наталья Ивановна Гольц не увидит любимых цветов, когда придет в офис, и не получит зеленого чая.
– Викулова! Где хризантемы для Гольц?!
Катя перезвонила в службу доставки и убедилась, что хризантемы вот-вот пришлют. Встретила шофера, прибывшего с пряниками и зеленым чаем, сделала внушение уборщице по поводу плохо убранного кабинета Кочетовой, созвонилась с техником и договорилась, что тот посмотрит лампы до обеда. Затем отнесла Снежане распечатанные экземпляры договоров и вернулась на свое место как раз вовремя для того, чтобы получить охапку свежих, белых хризантем.
Кате нравилось украшать кабинет к приезду госпожи Гольц. Ей хотелось сделать приятное женщине, благодаря которой месяц назад она получила работу в «Эврике».
Фирма занималась поставкой компьютеров и комплектующих к ним, которые везли из Китая. Возглавлял ее Игорь Сергеевич Кошелев – бывший инженер, успешно освоивший профессию руководителя. Руководитель из Кошелева получился и в самом деле хороший: радеющий не только о прибыли, но и о репутации и с уважением относящийся к собственным сотрудникам. Текучка кадров в его фирме была минимальная: за два года уволилась одна-единственная сотрудница, и то в связи с переездом в другую страну. Именно на ее место и взяли Катю.
Низкорослый, коренастый, как французский бульдог, с глубоко посаженными темными глазами и ярко выраженными складками по обеим сторонам рта, Кошелев и вправду был похож на сурового пса невысокого роста, но грозного характера. Катя его побаивалась – впрочем, как и все остальные сотрудники, кроме Капитошина – но Капитошин, похоже, вообще никого не боялся.
«Ему хорошо! – с завистью думала о пижоне-очкарике Катя. – Устроился на теплое местечко! Незаменимый товарищ, понимаете ли…»
На самом деле она прекрасно понимала, что никакого теплого местечка под Андреем Капитошиным не имеется. Не зря в фирме его прозвали «таможенник» – задачей Андрея Андреевича было налаживание связей и короткое общение с таможней. В подчинении у него было два парня, Славик и Леша, которых все звали мальчиками. Точно так же двух молодых женщин из бухгалтерии, которых главный бухгалтер безжалостно муштровала, звали девочками.
Поначалу Катя решила, что единственной функцией очкарика является дача взяток, и преисполнилась к нему презрением. Но вскоре ей объяснили, что давать взятки за каждую партию компьютеров – денег не напасешься, да и глупо. Растолковал это Кате не кто иной, как Юрий Альбертович Шаньский, менеджер по продажам.
– Вы, Катенька, недооцениваете нашего Андрея Андреевича. И, кстати, оставьте эти глупые мысли – ах, приехал Капитошин с чемоданом денег из «Эврики», раздал каждому таможеннику по пачке купюр, забрал груз и уехал. Нет, все совсем не так! Его задача – отслеживать все приходящие партии, подавать таможенные декларации – а вы представляете, какая это груда документов? – разбираться с проблемами… Само собой, Андрея на таможне знают. А как же без этого? Он умеет… обаять! – Как ни старался Шаньский скрыть легкую зависть, она все же прозвучала в его голосе.
И Катя его понимала. Если бы не Капитошин, титул «самого-самого» мужчины в «Эврике» с гордостью носил бы Шаньский. И, нужно сказать, вполне заслуженно.
Юрий Альбертович был красавец мужчина. Его так все и звали.
– Наш красавец мужчина уже здесь? – кокетливо спрашивала Снежана, пробегая по утрам на высоких шпильках мимо Кати. – Он обещал мне кое-что…
– Красавец мужчина ушел обедать? – интересовалась главный бухгалтер Эмма Григорьевна. – Он мне нужен.
Шаньский всем что-то обещал и потому кому-нибудь обязательно был нужен. Высокий сорокалетний брюнет, при взгляде на которого Кате в голову приходило слово «статный», Юрий Альбертович обладал военной выправкой и к тому же был попросту красив. Высокий лоб, прямой точеный нос, темные глаза («Жгучие!» – говорила Снежана Кочетова)… Правда, в чертах Шаньского не доставало той легкой неправильности, которая делает красивое лицо интересным. На вкус Кати, он был пресноват. Пару раз ей в голову закрадывалась предательская мысль, что пресноват Шаньский не сам по себе, а именно на фоне обаятельного Капитошина, но Катя гнала ее прочь.
К моменту их знакомства Юрий Альбертович был дважды разведен. Он доверительно вздыхал, что, видно, суждено ему прожить остаток жизни одиноким, и поднимал на Катю выразительные («жгучие!») глаза. Поварихи в столовой млели от Шаньского, продавщицы в магазине млели от Шаньского, а две девушки пожилого возраста из соседнего офиса при каждой встрече осведомлялись у Кати, как здоровье господина Шаньского.
Катя про себя подсмеивалась над ним. Она заметила, что Юрий Альбертович специально старается говорить низким голосом, и как-то раз, когда никто не слышал, не сдержавшись, попыталась пародировать его.
– Ах, дружочек, я так одинок! – басила Катя, подпирая ладонью подбородок и одновременно томно закатывая глаза. – Найдется ли та, кто согласится скоротать со мной дни?
– Что с вами, Викулова?
Резкий голос заставил Катю вздрогнуть и выпрямиться. Алла Прохоровна Шалимова, конечно! Бывшая завуч в общеобразовательной школе, по профессии – учитель географии. Начальник отдела кадров в «Эврике», хотя весь отдел кадров – она одна. По совместительству – юрист, а при необходимости – и бухгалтер. Рабочая лошадь, которая может пахать за двоих и считает, что вся фирма держится только на ней. Невысокая, массивная, предпочитающая в одежде темно-синий цвет всем остальным, Алла Прохоровна передвигалась по офису удивительно бесшумно, и Катя иногда представляла ее крадущейся по школе с указкой и подстерегающей нерадивых учеников, чтобы стукнуть их по глупым стриженым затылкам.
– Здравствуйте, Алла Прохоровна!
Шалимова кивнула так, что ее кивок с равным успехом сошел бы и за приветствие, и за нервное подергивание вторым подбородком, на котором росла бородавка с двумя жесткими, похожими на рожки волосками. Катя вздохнула. Алла Прохоровна была единственным человеком в фирме, ненавидевшим нового офис-менеджера и не считавшим нужным это скрывать. Исполнительность и обязательность Кати не имели для нее никакого значения – их перевешивала наглость этой провинциальной выскочки, посмевшей захлопнуть дверь кабинета начальника перед ее, Аллы Прохоровны, носом!
После решения принять Катю на испытательный срок Шалимова ходила к Кошелеву и пыталась убедить его не совершать опрометчивого шага. Ругалась, просила и, кажется, даже попробовала разжалобить, ссылаясь на то, что для нее оскорбительно видеть бессовестную девицу. Но Игорь Сергеевич проявил упорство, и Катя знала почему. Из-за маленькой худощавой брюнетки из Санкт-Петербурга. Натальи Ивановны Гольц.
К Наталье Ивановне все относились с большим уважением, несмотря на некоторые ее странности. Юрист Снежана Кочетова говорила просто:
– Гольц тетка неплохая, но со своими закидонами. Муж ее на руках носит, хотя посмотреть-то там не на что: ни кожи ни рожи!
Сама Снежана была высокой крашеной блондинкой с белоснежными зубами и постоянным ровным загаром из солярия. На Гольц она смотрела сверху вниз с высоты своих ста семидесяти шести сантиметров, дополненных шпильками, – тем и объяснялось ее пренебрежение. Но Катя с Кочетовой согласиться никак не могла.
Наталья Ивановна, удачно вышедшая замуж за сына бизнес-леди, после трагической гибели свекрови фактически взяла ее дело в свои руки. Сеть парикмахерских салонов «Элина» под ее управлением не только не развалилась, как предсказывали многие, но и процветала. В дополнение к основному бизнесу госпожа Гольц неожиданно вышла на компьютерный рынок и с помощью мужа повела дело так грамотно, что открыла два престижных магазина, специализировавшихся на дорогостоящей технике. Теперь Наталья
