— Не знаю, — ответила Коттен. Она думала, что поможет водка, но сейчас отпало желание пить. — Ты мог бы пока не вешать трубку? Говорить ничего не надо. Я буду знать, что ты рядом — и этого достаточно.
Лицо Ричарда покоилось на плече Марии, и он вдыхал пшеничный запах ее кожи. Он любил, когда она отдавалась ему, любил почти так же сильно, как и когда она укладывала его на спину и вытворяла свои фантастические штучки. В любом случае она доставляла ему невероятное наслаждение. И он постоянно вожделел ее.
Он обессилел от секса, но Эли хотел их видеть через час. На то, чтобы принять душ, одеться и доехать до Эли, как раз и должен уйти час.
Мария все еще обвивала его ногами, хотя колени уже склонились в стороны, а бедра улеглись на матрас. Он начал подниматься, и она укусила его за ухо.
— Хочешь, повторим в душе? — спросила она шепотом.
Ричард скользнул вниз и взял в рот ее сосок, легонько сжал зубами и подержал, пока не почувствовал, что она затрепетала.
— Все время крайности. Тебе всегда мало. — Он сел на нее верхом и посмотрел в лицо. — Как ты красива…
Она улыбнулась.
— И хороша в постели?
Ричард шлепнул ее по бедру.
— Дьявольски, — произнес он, слезая с нее.
— Ты придумал, что делать с Темпест Стар?
— Да, с нею надо разобраться. Я обговорю это с Эли. — И Ричард направился голым к ванне, примыкавшей к их комнате. — А Эли хочет поговорить про эту Стоун — Он остановился в сводчатом проеме перед ванной и, обернувшись, посмотрел на нее. — Ты идешь?
Чтобы добраться до поместья Эли, Ричарду и Марии понадобился час. Мария долго мыла ему спину, стараясь доставить удовольствие всеми возможными способами. Но под конец именно она стала поторапливать его, чтобы они не опоздали.
Когда они уже подъезжали, Ричард сказал:
— Можно кое-что у тебя спросить?
Мария кивнула, и он продолжил:
— Зачем ты дразнишь Эли? Ты только что за член его не хватаешь.
— Потому что ему это доставляет удовольствие. Ему это нравится. — Мария положила руку на его пах. — И мне кажется, что тебе это тоже нравится. Ты любишь наблюдать.
Ричард улыбнулся и убрал ее руку.
Они миновали массивные ворота и покатили по аллее, ведущей к особняку Лэддингтона. Ричард остановил машину, вышел и открыл дверцу жене.
— Хоть раз веди себя хорошо, — сказал он. — И кстати, ты ошибаешься. Я не люблю наблюдать.
Мария захлопала глазами и улыбнулась, передразнивая его.
Ричард нажал кнопку звонка.
— Будь осторожна с Эли, моя милая. Помни: змея рано или поздно кусает укротителя.
Портниха
Молодая и привлекательная ведущая итоговой воскресной передачи Си-эн-эн посмотрела в камеру. За спиной у нее появился заголовок «Трагедия в Китае». Читая с телесуфлера, она произнесла:
— Тела двух тысяч студентов и преподавателей были обнаружены вчера в университете города Чанша в китайской провинции Хунань. Основываясь на предварительных данных, правительство заявило о массовом самоубийстве. Студенты и около ста преподавателей этого престижного университета, специализирующегося на естественных науках и технологии, забаррикадировались в большом конференц- зале. Руководство университета сообщает, что непосредственной причиной смерти стал прием жидкости, содержащей цианид, похожей по составу на известный напиток для спортсменов. Подробности пока неизвестны, но гражданские власти заявляют, что в здании воцарился хаос — туда бросились родственники и друзья погибших, охваченные горем. Для контроля над ситуацией в район были введены войска.
Фон изменился: появилось изображение Джима Джонса и «Народного храма».
— Трагедия в Китае обнаруживает зловещее сходство с массовым самоубийством, произошедшем в Гайане в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда девятьсот четырнадцать членов джонстаунского «Народного храма» покончили с собой, выпив напиток «Кул-Эйд», содержавший цианистый калий. Кроме того, это событие напоминает о массовом самоубийстве тридцати девяти членов секты «Врата Небесные» в тысяча девятьсот девяносто седьмом году в Калифорнии.
Мы будем сообщать вам подробности этой страшной трагедии по мере их поступления. А сейчас перейдем к другим новостям…
Лестер Риппл сунул в рот очередную порцию подсоленной воздушной кукурузы и посмотрел на экран.
— Ерунда, — проворчал он, облизывая пальцы.
«Раз, два, три», — сосчитал он про себя.
Он слышал про университет в Чанши. Он учился в аспирантуре вместе с его выпускницей. Ее звали Гу. Она была хорошенькая. И очень умная. Умная потому, что соглашалась с Рипплом. В отличие от остальных тупиц, которые прочли его диссертацию. Во-первых, все знают, что существует пять теорий струн. Это и ежу понятно. Это все равно что спрашивать, встает ли солнце на востоке. Но до сих пор никто не принял его идею о том, что существует и шестая теория. Теория, которую он назвал «нитяной теорией», — существуют параллельные измерения, иные миры, они связаны, словно нитью, качеством, которым обладают все люди. Да, конечно, смахивает на философствование, но теория основана на точных науках и может быть доказана математически. В этом и состоит ее невероятная красота. Она представляет собой идеальный союз двух дисциплин, которые, объединившись, позволяют ответить на вопрос, существует ли загробная жизнь. Он задумался над словом «загробная». Некорректный термин. При чем здесь жизнь после смерти? Об этом надо поразмыслить и придумать другое название. Может, «альтернативная жизнь», хотя и это не очень точно.
Он сделал пометку на салфетке, чтобы не забыть об этом подумать, сложил салфетку втрое и пихнул ее в карман рубашки. Там уже лежал обрывок упаковки сухого завтрака, на котором было написано уравнение и счет за электричество, где цифры выстраивались в определенную закономерность. Это явно не случайно. Совпадений вообще не бывает. В субботу вечером надо попробовать разыграть эти цифры в лотерею.
Риппл улыбнулся, вспомнив название своей теории, которое придумал в память о бабушке — «нитяная теория Риппла». Бабушка всю жизнь проработала портнихой — шила одежду для других людей. Ребенком он часами наблюдал, как она, сшивая куски ткани, создавала новый и неповторимый предмет. Она говорила ему, что одежда уже есть — надо только подобрать нужные части, чтобы та обрела форму.
Любимая бабушка даже не подозревала, что, занимаясь шитьем, обучала его тайне мироздания. Один раз она объяснила ему эту тайну самыми простыми словами. И для него словно небо прояснилось. Словно земля пошатнулась. Словно Бог обратился к нему.
— Лестер, — сказала она, — если хочешь чего-нибудь добиться — в этой жизни или в следующей, — ты должен вдеть нитку в иголку.
Стержень
