– Безусловно.
– Тогда, предполагаю, она нашла браслет за несколько минут до того, как шофер позвонил в дверь. Услышав звонок, Микаэлла запаниковала и вместо того, чтобы оставить безделушку в квартире, сунула ее в карман или надела на руку. Это было ошибкой.
– И поехала с браслетом в «Артемиду»?
– Конечно, а что ей еще оставалось? Выкинуть браслет по дороге она не рискнула и спрятала его в единственном подходящем месте. Должно быть, считала, что сундук с фальшивыми драгоценностями будет отличной маскировкой для этой улики. Микаэлла только одного не учла – что Женя Коромыслова была привязана к Соне, пожалуй, так же сильно, как и сама Мика к сыну. И, конечно, узнала браслет, сплетенный Мининой, когда они со второй русалкой, Оксаной, случайно опрокинули сундук в гроте Мики. Серега, таблицу по времени ты составлял? Я уже забыл, в какой последовательности все произошло…
– Там и помнить нечего, все оказалось очень просто. Сушков навестил Микаэллу, а на выходе столкнулся с Рокуновой, которая шла отчитываться перед Костиной. Но Алька задержалась на пятнадцать минут, решив принять ванну в «кастрюльке» – вот то, чего мы не учли. Пока она отмокала в ванне, Клео и Эль приплыли через озеро в грот Мики, и там все произошло довольно быстро.
– Оксана Федорчук рассказала, что Микаэлла была в крайне раздраженном состоянии, – продолжил Илюшин. – Может быть, из-за сына. Она накричала на обеих девушек, вывела их из себя, и, когда они собрались уходить, Эль случайно опрокинула в песок бутафорский сундук.
– Не такой уж он и бутафорский, – обиженно проворчал Крупенников.
– Неважно! Главное, что опрокинули, и оттуда выпал браслет. Который обе девицы не могли не узнать. Коромыслова совершенно точно помнила, что видела его на руке Сони, когда та уезжала домой из клуба, а несколько часов спустя Минину убили. И вот они обнаруживают улику в вещах Микаэллы, а когда та меняется в лице, решают, что она убийца.
– Я так полагаю, – задумчиво сказал Бабкин, – что ваша Микаэлла еще и сама себя подвела под удар. У девчонок, которые видели, как она обращается с Рокуновой, не возникло даже тени сомнения в том, что это Костина убила их подругу. Коромыслова пришла в бешенство, а она натура неуравновешенная, истеричная и при помощи Эль задушила Микаэллу. Много времени на это не понадобилось.
– А я ведь говорил, говорил, что это она убила! – встрял Крупенников, но на него взглянули укоризненно, и он стушевался.
– Убив, они потом тем же путем, то есть через озеро, вернулись каждая к себе в грот… – закончил, кивая, Перигорский.
– Причем Женя надела браслет на руку, – уточнил Макар. – А вскоре после этого с другой стороны в пещеру пришла Рокунова. Что она могла подумать, когда Сушков, угрожавший им смертью, попался на ее пути пятнадцать минут назад, а теперь она наткнулась на труп? Только одно: что он узнал обеих и решил их убить.
– А он в самом деле их узнал?
– Да кто ж его знает, молчаливого нашего… – проворчал Бабкин. – Я не думаю. Если и узнал, то лишь Рокунову, потому что к ней он раньше почти никогда не заходил, а к Костиной захаживал частенько. У Микаэллы лицо было такое… которое косметика сильно меняла.
– Конечно, Сушкову не было необходимости их убивать, потому что, даже если бы кто-то из них пришел к Безикову с правдивым рассказом о том, что случилось несколько лет назад в его доме, это бы ничего не изменило.
– Вот именно. Он же Безиков, а не дон Корлеоне.
– Но Аля-то ваша этого не знала! Она вполне логично рассудила, что с одной Сушков расправился, и теперь ему осталось только добраться до нее. Дожидаться этого момента она не захотела и сбежала из «Артемиды», разыграв нас с Серегой.
– Но как она попалась этому придурку, сыну Мики?! – не выдержал Крупенников.
– Он вышел на очередную охоту, и его подсадила в свою машину девчонка, с которой Рокунова познакомилась в ночном клубе. Вот и все. Видишь, Саша, как все просто?
– И они друг друга не узнали?!
– Как они могли друг друга узнать, если никогда не виделись раньше? Рокуновой показалось смутно знакомым его лицо, потому что парень и в самом деле похож на мать, но Микаэлла – яркая блондинка, а у него темные волосы… Да и потом, не в той она была ситуации, чтобы выискивать фамильное сходство. Слава богу, что вообще спаслась.
– Мне показалось странным поведение девушек, когда одна из них вспомнила о рукоделии, которым увлекалась Минина, – сказал Бабкин. – Женя испугалась, что Оксана вот-вот проговорится о браслете, и перевела разговор очень неумело. Они вообще наделали много ошибок.
– Начиная с того, что убили Костину, – себе под нос заметил Крупенников.
Илюшин отхлебнул остывший чай и уселся с чашкой на подоконник.
– Еще одна деталь! – вспомнил он. – Я видел рукопись, которую написал Венцов. Знаете, что любопытно? Что его сын переделал в ней концовку.
– Каким образом?
– Да просто переписал. Пока мы с Рокуновой ждали милицию в его доме, связав эту сволочь по рукам и ногам, я просмотрел текст. Последние абзацы там написаны похожим почерком, но другими чернилами. Я поискал по ящикам и очень быстро нашел вынутые два листа, где была настоящая концовка истории.
– Ты по ящикам лазил? – Бабкин воззрился на Макара.
– Мне было любопытно, – пожал плечами Илюшин. – Естественно, никаких следов не оставлял, а рукопись честно передал следователю. Так что считай, что я облегчил ему работу!
– А зачем он изменил концовку, Макар Андреевич? – заинтересовался Перигорский.
– Не знаю, я ее только мельком просмотрел. К тому же у меня не было времени целиком читать рукопись.
– А может быть так, что это действительно история о Гамельнском Крысолове? – вдруг спросил Саша, и глаза его загорелись. – Черт, я бы ее тоже почитал!
Макар хотел было посоветовать, чтобы тот читал Ницше вместо всякой ерунды, но взглянул на лицо Крупенникова и передумал.
– Да запросто! – небрежно ответил он, спрыгивая с подоконника.
«Все началось с женщины и женщиной же закончится. Быть может, Лизетта и в самом деле хотела сделать как лучше, но теперь это не имело значения.
– Ты убьешь меня?
Если она рассчитывает, что ее тихий голос и заплаканные глаза смогут смягчить его, то ошибается, подумал Крысолов.
– Зачем мне тебя убивать? – брезгливо бросил он. – Возвращайся обратно к своему муженьку. Давай проваливай! Беги, крыса!
Лизетта сделала несколько шагов в сторону, остановилась… Еще несколько шагов – и снова встала. С лицом ее что-то происходило – сперва оно покраснело, затем краска схлынула с него, и побледнели даже губы. Если бы сейчас ее увидели жители города, то не миновать бы жене бургомистра костра, до того она стала похожа на ожившую утопленницу. Шаг обратно к Крысолову – и снова шаг прочь… Ее словно тянули в разные стороны невидимые ему силы, раздирали на части.
Крысолов заставил себя повернуться к ней спиной, решив больше не думать об этой женщине, и присел возле мешка. Теперь следовало быстрее уходить из этих мест: может статься, бургомистр все же отправит за ним погоню, раз ему уже нечем им угрожать. Вряд ли толстяка остановит мысль, что его жена по- прежнему в руках Крысолова. А он не воин, чтобы сражаться с теми, кого пошлет рассерженный Хамельн…
– Если я крыса, почему же ты не убиваешь меня?
Дьявол ее раздери, эту женщину, которая разрушила все его планы! Она никуда не ушла, и в словах ее прозвучал вызов.
– Ты близка к этому, – процедил он, не оборачиваясь. – Задашь еще один вопрос, и именно это я и сделаю.
– Если я крыса, почему ты не убиваешь меня? – повторила она еще громче, хотя теперь он отчетливо
