Она подняла голову, посмотрела прямо в большие черные глаза навыкате, по белкам которых пробегала красная сеточка, и тихо, но внятно произнесла:
– Подвинься.
Охранник не отреагировал.
– Подвинься! – приказала Даша, всей душой ненавидя это наглое, здоровое животное. Руки у нее задрожали, и она изо всей силы сжала их в кулаки. Сзади выжидающе молчали, и она спиной ощущала на себе взгляды.
– Если ты сейчас же не подвинешься, я скажу своему мужу, и он тебя убьет.
Даша понимала, что угроза абсолютно бессмысленна. Более глупую фразу сложно было придумать. Господи, он же не понимает по-русски! Охранник стоял, не двигаясь, но внезапно Даша услышала голос переводчика. Он коротко сказал что-то, и охранник, не глядя на нее, отодвинулся от двери. Стараясь идти медленно и спокойно, Даша прошла мимо него, по коридору добрела до туалета и так же медленно открыла дверь. Она не успела добежать до унитаза, и ее стошнило прямо на голубой с цветочками кафельный пол.
Она долго умывалась, полоскала рот, и все равно во рту оставался отвратительный привкус. Умывшись, Даша бросила взгляд в зеркало, и ей показалось, что на нее смотрит кто-то другой. Бледные губы этого существа были крепко сжаты и почти неразличимы, вокруг темно-серых глаз залегли сиреневатые тени, а само лицо приобрело оттенок, близкий к серому. Цвет тела испуганной нимфы, вспомнила Даша. В дверь бесцеремонно постучали, и она поняла, что таким ненавязчивым образом ей предлагают продолжить беседу.
Когда Даша вернулась, в номере прибавился еще один человек – хозяин отеля. Он сидел на том стуле, который прежде занимала Даша, и, улыбаясь, что-то втолковывал полицейским. Те слушали очень внимательно, порой переглядываясь и бросая короткие реплики. Переводчик кивком предложил Даше усесться на кровать, но она осталась стоять, внимательно глядя на деловитых турок. Почувствовав ее взгляд, хозяин обернулся и замолчал. Через несколько секунд, все еще глядя на Дашу, он произнес что-то, обращаясь к переводчику, и тот послушно повторил по-русски:
– Мне жаль, что с вашей подругой произошел несчастный случай. Девушка, вас переселят в другой номер. Вы хотите жить одна?
Даша не сразу поняла, о чем он говорит, и переводчику пришлось раздраженно повторить последнюю фразу.
– Одна? – переспросила она. – Да, я хочу жить одна.
И тут Даша сообразила, что ей не понравилось.
– Какой несчастный случай? – удивилась она, перейдя на английский. – Вам разве не сказали? Алину убили.
Лицо хозяина окаменело. Он повернулся к полицейским, о чем-то спокойно спросил и, не дожидаясь ответа, вышел. Дашу усадили на стул.
– Что за глупость вы говорите об убийстве? – Оба полицейских задали вопрос почти одновременно. Даша почему-то была уверена, что они сказали не «глупость», а гораздо резче, но переводчик предпочел смягчить вопрос. – Ваша подруга уронила фен в ванну и поэтому умерла. Вы что, не понимаете, что говорите?
– Это вы не понимаете, что говорите! Алина не могла уронить фен в ванну, ее убили! – крикнула Даша.
– Перестаньте кричать, – бросил один из полицейских, – здесь вам не Советский Союз.
От этого «Советского Союза» Даша сначала опешила, а потом начала смеяться. Она хохотала так заразительно, что даже на лице охранника мелькнула легкая улыбка. Просмеявшись, Даша вытерла выступившие слезы и довольно спокойно сказала:
– Алину убили. Во-первых, она никогда не пользовалась феном. Я это точно знаю, она и меня ругала, когда я волосы им сушила. Во-вторых, она никогда бы не стала принимать ванну в номере, потому что она очень брезгливая. Она даже полотенцами вашими голову вытирать не могла, потому что считала, что они грязные. В-третьих, зачем она вообще полезла в ванну днем? В отеле два бассейна, и море в двух шагах. Так что не нужно говорить мне про несчастный случай.
Переводчик протарахтел, и в комнате наступила тишина. Теперь полицейские внимательно рассматривали Дашу, а переводчик отвел глаза в сторону окна, завешенного жутко пыльной и, как только сейчас заметила Даша, дырявой шторой.
– Кому и зачем нужно было убивать вашу подругу? – наконец ехидно поинтересовался волосатый турок.
– Мы не подруги. Мы познакомились незадолго до отъезда.
– Неужели? – удивился второй полицейский. – Вы едете отдыхать, останавливаетесь в одном номере, и вы почти незнакомы? Так бывает?
В голосе его звучал неприкрытый сарказм.
– Представьте, бывает, и не так уж редко, – сдержанно ответила Даша. – Мне нужно было отдохнуть, одна я боялась ехать, а подруг у меня нет. С работы меня уволили. Я нашла в Интернете сайт, на котором люди искали себе попутчика для отдыха, и так познакомилась с Алиной. Потом мы встретились, решили, что подходим друг другу, и поехали вместе. Мы не подруги.
Даша вспомнила, как дождливым летним днем она сидела в маленькой уютной кофейне и ждала Алину. По переписке она знала, как та должна выглядеть. «Я высокая, светловолосая», – написала Алина. Даше казалось, что в зал войдет полноватая девушка с русыми волосами, не выглядящая на свои тридцать два года. О том, что Алина занимается дизайном интерьеров, она узнала позже и решила, что профессия очень подходит Алине. «Я тоже хотела бы заниматься дизайном интерьеров, – подумала она тогда. – Такое тонкое, стильное слово – „дизайн“, очень модное и куда актуальнее, чем скучное „переводчик технических текстов“, например. Хотя, впрочем, как раз технические-то тексты я и не могу переводить».
Да, тогда она вовсе не знала профессию Алины, а то нарисованный ею мысленно портрет был бы гораздо ближе к истине. Поэтому когда в кофейню, чуть встряхивая длинный серо-зеленый зонтик-трость, вошла высокая элегантная женщина с удивительными серебристыми волосами, Даша загляделась на нее, но ей даже в голову не пришло, что она – та самая Алина, над шутками которой она смеялась за компьютером.
– Здравствуйте, вы – Даша. – Женщина, подойдя в ее столику, не спрашивала, а констатировала. Когда потом Даша пыталась узнать, как Алина очень молниеносно вычислила ее из пяти девушек, сидевших в кофейне, та только отшучивалась. – Я Алина. Значит, с вами мы и поедем в солнечную Турцию. Тогда перейдем сразу на «ты», ладно?
– Конечно, – кивнула Даша, думая, как ей повезло: с ней поедет такая красивая, уверенная в себе женщина. О том, что у такой уверенности есть и обратные стороны, она еще не догадывалась.
Переводчик что-то спрашивал, но Даша так задумалась, что не сразу услышала вопрос.
– Я говорю, вы… – Он замялся, подыскивая слово. – Вы лесбиянки?
– Господи, да нет же! – повысила голос Даша. – Никакие мы не лесбиянки! Я же только что вам все объяснила.
– А почему вы не поехали со своим мужем? – прищурился волосатый полицейский.
Даша слегка покраснела.
– Потому что я не замужем, – призналась она, стараясь не глядеть на охранника.
Волосатый поцокал языком и начал что-то говорить напарнику. Даша вслушивалась в незнакомые слова, но ничего не понимала. Наконец волосатый замолчал и перевел тяжелый взгляд на Дашу.
– Она что, сама легла в ванну, а потом туда бросили фен? – спросил он. – И зачем, по-вашему, это нужно было делать?
– Я не знаю! Господи, ну ведь вы же полицейские, а не я, – растерянно сказала Даша. – Обыщите комнату, найдите отпечатки или что там положено находить, я не знаю… Опросите отдыхающих, может быть, кто-то видел людей, входивших в наш номер…
С каждым словом на нее наваливалась все большая усталость. Внезапно она вспомнила про заявление, которое писала Алина, и встрепенулась:
– Она переводила на английский заявление про вчерашнюю кражу. Вот, наверное, в чем дело!
